– Я не голодна.
– Я голоден. Пойдем, красивая. Давай, – увлекаю ее в подсобное помещение. Стараюсь отвлечь. – Знаешь, что я хочу? Тут по-любому должна быть ореховая паста. Во всех фильмах про апокалипсис в убежище берут такую хрень.
– Да, точно… Должна быть.
Где же чертов Ридер?
– Ну, хоть жрачки тут навалом, – шурша по полкам, довольно выдаю я. – С голодухи точно не помрем. Давай, не стой, Маруся. Что будешь?
– Не знаю… Может, печенье, – ломается моя поникшая «сеструля».
– Ореховое, кокосовое, ягодное, шоколадное…
– Кокосовое.
Протягиваю ей пачку. Себе беру фисташки и пачку чипсов. По дороге из кладовой еще и бутылку колы прихватываю.
– Яр… – мнется Машка в комнате.
Явно не знает, как сказать. Подталкиваю:
– Что опять? Говори уже?
– Я в туалет хочу, – шепчет она, покрываясь красными пятнами. – Давно терплю. Но боюсь. Проводи меня.
Бросаю еду на измятую кровать и беру ее за руку. В другой ситуации я бы, может, и заржал, но сейчас, при виде перепуганной Машки, у меня уже в груди щемит.
– Чего ты боишься? – мягко журю свою принцесску по дороге.
Выступая по направлению к ванной первым, бью по выключателю и вхожу. Я тут уже побывал, и мне даже в голову не пришло оглядываться. Обычная ванная. Не представляю, чего тут можно бояться? Но, это ж Маруся… Девчонка… У нее случаются такие заскоки.
– За… За шторкой никого нет? Посмотри…
Закатывая глаза, отдергиваю шуршащий полиэтилен.
– Никого.
– Ты за дверью постоишь?
– Хорошо, – со вздохом заверяю ее.
– Спасибо.
Исполняя свое обещание, полминуты подпираю спиной стену. О жрачке думаю, в животе так и урчит… Как вдруг слышу приглушенный Машкин вскрик.
Глава 5
Мария
Крик вырывается непроизвольно, когда вижу, что у меня начались месячные. Так и знала! Что я теперь делать буду?
Еще и Ярик… Стоит моему вскрику стихнут, врывается, блин, в ванную. Я чуть трусы на плитку не роняю. Хорошо, что сижу на унитазе, а это взбесившееся платье прикрывает и бедра, и зажатое дрожащими пальцами белье.
– Что случилось? – лихорадочно мечется по помещению взглядом.
– Ты нормальный, вообще? Я в туалете!!!
– Чего орешь тогда? Или ты каждый раз так? Запор? Или золотуха?
– Пошел к черту, – швыряю в него рулоном туалетной бумаги. От расстройства и обиды на глазах выступают слезы. – Выйди немедленно, козел! Я папе все расскажу! Он тебя…
Ярик психует, но выходит. И продолжает меня доставать через дверь:
– Просто объясни, что случилось? Ты же знаешь, что можешь сказать мне все? Манюня? Поговори со мной. Маша?
Он, черт возьми, издевается?
– Ничего я тебе не скажу!
А сама сижу и плачу.
– Я сейчас опять войду.
– Не смей!
– Просто скажи, что случилось?
– Ничего!
– Ну, ты же из-за чего-то плачешь?
– Так мне хочется!
– Выходи тогда. Тут рыдай, блин!
– Не хочу! Ты не достоин моих слез!
– Маруся… – долбит кулаком в дверь. – Предупреждаю. Я вхожу.
И он снова вламывается. Рожа злая, но я тоже на взводе. Если бы не «красные проблемы», вскочила бы и расцарапала всего.
– Говори! Сейчас же!
Что за несносный кретин?! За что мне это? Неужели не понимает, что смущает меня?
Растираю ладонями слезы и понуро опускаю голову.
– Машка… Давай уже, рожай. Я же не просто так кипишую! Слышишь меня? – горланит, как всегда, грубиян. – О тебе волнуюсь! Кипятком все…
Посмотрите, какая цаца! Царевича заставили беспокоиться!
– У меня кровь… – роняю лицо в ладони.
Так стыдно мне еще никогда не было.
– Где? Где?
Ну, что за тормоз?! Убирая руки, вижу, что мой Град все краски утратил. Бледный, как с воспаленным аппендицитом в десять лет.
– Там… – взглядом вниз указываю.
Он, оказывается, умеет еще и смущаться. Набирает яркости, вероятно, не меньше меня.
– Первый раз, что ли?
Ну, дубина…
– Нет, не первый. И не двадцать первый. Но, сам понимаешь, у меня ничего с собой нет…
Он тяжело переваривает эту информацию. Но все же догоняет.
– И ты решила сидеть на унитазе? Ну, правильно, чё? Ридер приедет, отпилим, и с ним домой поедешь.
Что тут скажешь? Неуместные шуточки – конек Градского.
– Ярик… – тоненько тяну я. Мне снова приходится просить его о помощи. Проклятый бункер! Всеми силами сдерживаю новый поток слез. – Яр, миленький, найди мне что-нибудь. Пожалуйста.