Цивилизации уничтожались, миры покорялись, легион пополнялся, так и работала машина войны, созданная де Садом, что так и не оправился после «возвращения» мне всей его силы. Но я лишь следовал «сделке» и защищал то, что было моим, а демон стал «моим», пусть сам того и не ведая. Но это мелочи и крючкотворские нюансы, ибо после такой «помощи» он не посмеет обратиться ко мне вновь, да и нужно ли будет? Вопрос, однако.
Покинув очередной мир, я понял, что легионов стало 54, а враги как-то резко закончились, и, если быть честным, то они сдались ещё сотню миров назад, но мне было плевать, и я просто шёл вперёд, как гончая, почувствовав вкус охоты. Я во всю утолял свой всепожирающий голод к разрушению, дабы затем компенсировать всё это очередным витком созидания, дабы круг замкнулся.
Зачем-то подчинив своей воле технологический мир, я задался вопросом о том, как бы повысить «качество» легиона, ибо после «покорения» этого мира потери оказались слишком велики, и мне пришлось лично выйти на помощь и потопить два континента людей этого мира. Но это позволило открыть мне аспект «демонизации»: напитывая местных своей силой, я просто создавал новых демонов. Технологии их мира позволили сделать нам качественный скачок в сплаве магии и технологий, но заточенный сугубо под войну. Но я остался доволен и даже не устал уничтожать этот мир, превратив его в «кузницу» для создания новых видов оружия, брони и прочих приятных демоническому взору мелочей.
Но всё подходит к своему логическому завершению. Подчинив всех оставшихся, кто представлял изначально угрозу, я вернулся в первый мир и отдал Малику преумноженному мощь и легионы, и, хлопнув Зманеносца, пустившего скупую слезу, по плечу, вернулся в Эфиопию, где книга буквально призывала к себе, но разница во времени с данным миром оказалась по-своему любопытной, и по факту здесь не прошло и часа. И это печалило меня. Иначе Зара, возможно, помер бы от старости, но имеем то, что имеем. И посему придётся явиться на зов чёртовой книги. Ну ничего, я немного «отдохнул», и теперь можно заняться всеми насущными вопросами, а там и до интриг руки дойдут, и тогда мы уже поговорим по-другому, «наследник» Соломона.
Обратившись небесной молнией, я в пару секунд оказался в Гондэре, где ничего не поменялось. Интересно, а если бы я всё это время ждал бы здесь? То город так бы и остался умиротворённым и неспешным или это просто иллюзия? Ну да не суть. Размеренным шагом я добрался и до дворца, где меня ждал Зара со своей свитой и Еленой по правую руку от себя, что явственно говорило о её положении при дворе. Что ж, хорошая девочка, хотя иная особа и не стала бы царицей, а заняла бы место лишь в гареме.
— Где тебя носило целую вечность? — недовольно произнёс Зара Якоб.
— Ты даже не представляешь, как ты прав, мой «друг». — Губы искажаются в змеиной улыбке, а подавляющая аура заставляет всех слуг царя царей тут же пасть ниц перед скромным «слугой» Зары. — Так чем же я могу помочь вам, о мой царь? — грубо интересуюсь у монарха, напрочь игнорируя все его вопросы.
Слуга государства II
Поистине страсть к завоеваниям — дело естественное и обычное; и тех, кто учитывает свои возможности, все одобрят или же никто не осудит; но достойную осуждения ошибку совершает тот, кто не учитывает своих возможностей и стремится к завоеваниям какой угодно ценой.
Макиавелли
— Мне нужна помощь книги и, возможно, твоя. — эфиоп задумчиво кивнул. — Да, пожалуй, так будет лучше. И, к слову, почему ты одет как португалец? — не скрывая интереса, обратился ко мне Зара-Якоб, делая акцент на моих демонических доспехах и синей шинели. Он, очевидно, не представлял, как выглядят португальцы, но дикарю это простительно, пусть он и утверждал, что много путешествовал.
Я ухмыльнулся, наблюдая, как он разглядывает мои доспехи, покрытые сложной резьбой и странными символами.
— Это доспехи из «земель» одного Малика, — сухо отвечаю в ответ, оставляя неопределенность, о каком именно Малике идет речь.
— Значит, ты ведёшь дела с моими врагами, арабами? — тут же набычился эфиоп, его глаза вспыхнули яростью.
Я поднял бровь. «Враги» — слишком сильное слово. Малик был далёк от арабского мира, и ему было плевать на наш мир в целом. Но я не хотел объяснять это непосвященному.
— Волен действовать, как считаю нужным. Твои слова, мой царь, — не скрывая ехидства, отвечаю ему. Зара-Якоб напрягся, его рука потянулась к кинжалу, висевшему на бедре.