Я видел, как рабы, которые еще недавно смиренно несли свои тяжести, теперь с дикой силой срывали с себя оковы. Их глаза горели ненавистью, их лица были искажены злобой. Они с неистовой силой бросались на своих мучителей, разрывая их на части голыми руками.
Женщины, которые еще недавно смиренно стирали белье у реки, теперь с диким криком убивали всех, кто попадался им на пути. Дети, которые еще недавно играли в пыли, теперь с жутким спокойствием резали горло своим прежним хозяевам кусками разбитых кувшинов. И в каждой части города картина была схожа, но слегка отличалась.
Бонге был погружен в хаос. Улицы заполнили крики, стоны, рев. Пожар охватывал хижины одну за другой, отбрасывая мрачные тени на ужасающие сцены, разыгрывающиеся вокруг. Я видел, как бедные жилища превращаются в пылающие факелы, как дым поднимается к небу, словно черный туман.
И молча чувствовал тяжесть своей ярости. Она была не только моим оружием, но и моим проклятием. И теперь я не мог остановить это безумие. Но самое удивительное, что всё шло ровно так, как и задумано. Хаос — это лестница, и один упадёт, а другой же возвысится. Я стал виновником этого хаоса, и я не мог сделать ничего, кроме как наблюдать, как он пожирает все на своем пути. Но в этом и суть ловли рыбки в мутной воде.
Я стоял на краю площади и смотрел, как Бонге горит и рушится. Видел, как рабы убивают своих мучителей. Но в этом безумии и страхе я понимал, что я окончательно стал чудовищем. И уж никак не святым, как орали те простачки на площади имперской столицы. И я не знал, что меня ждет дальше. Но у меня был план, и я просто следовал ему.
У бессмертного нет цели. Лишь путь!
И когда Бонге уже во всю пылал, когда его улицы были заполнены трупами, когда в воздухе висели дым и запах гари, то я, наконец, убрал свою ауру. Это было как отпустить тяжелый груз, который я нес в себе все это время. Я остановился, словно очнувшись от сна, и огляделся вокруг.
Всё вокруг было покрыто пеплом и кровью. Хижины, которые еще недавно были домами, теперь были только кучами обгоревших бревен. Люди, которые еще недавно жили в них, теперь лежали на земле, неподвижные и холодные. Воздух был насыщен запахом гари и крови. Он щипал в носу и вызывал кашель. Я попытался сделать вдох, но воздух казался тяжелым и душным.
Но рабы уже во всю упивались этим безумием и местью. Их глаза, раньше тусклые и покорные, теперь горели огнем, отражая не только злость, но и невиданную ранее радость от освобождения. Их лица, изможденные и безразличные, теперь были искажены злостью и жестокостью, но в них считывалась и некая дикая свобода, отсутствие страха и сомнений. Их руки, раньше грубые и потрескавшиеся от тяжелого труда, теперь были запачканы кровью, но они держали оружие с необычной уверенностью и ловкостью.
Они не хотели останавливаться. Их месть была слишком сладкой, слишком долгожданной. Они упивались властью, которая впервые пришла к ним. Они чувствовали себя свободными, словно птицы, выпущенные из клетки. И они не хотели возвращаться к прежней жизни.
Я огляделся вокруг. Бонге был уничтожен. Город, который когда-то был домом для многих людей, теперь был только кучей пепла и развалин. И в этом хаосе я увидел свое отражение. Но это было только начало, и я был по-своему доволен, ибо лишний рычаг давления на царя вовсе не лишний.
Насвистывая легкий мотив, я продвигался по улицам Бонге, уже не обращая внимания на безумие, которое царило вокруг. Рабы бесновались, их господа бежали в ужасе, город был погружен в хаос, но меня это уже не волновало. Я был погружен в свои мысли, и это безумие казалось мне теперь лишь легким шумом на заднем фоне.
Я уклонялся от бегущих людей, от падающих предметов, от клубов дыма и искр, словно танцуя в пламени пожара. Ни одна из этих сцен не вызывала у меня ни удивления, ни страха, ни сожаления. Я просто продолжал идти вперед, к своей цели. И вот я наконец-то достиг дворца царя. Он был не таким, как я представлял себе. В моих представлениях он был огромным и величественным зданием, украшенным золотом и драгоценными камнями. Но реальность оказалась намного прозаичнее. Это был простой дом, чуть лучше и выше всех остальных, что стояли в Бонге. Он был построен из дерева и глины, как и все остальные хижины, но он был более просторным и имел второй этаж. На крыше были установлены несколько башен, но они выглядели скорее функционально, чем декоративно.
Задумчиво остановился перед дворцом и посмотрел на него с нескрываемым пренебрежением. Я слишком привык к роскоши и уже не рассматривал таких «царей» за правителей. Они были просто людьми, жившими в своих убогих хижинах, и их власть была ничтожной по сравнению с той силой, что я видел. Взялся за ручку двери, и она отворилась с легким скрипом, и я вступил внутрь.