Он поднял обагренный кровью артефакт, вытер его о свою одежду и нажал на то же место, что и в первый раз. Грани куба раздвинулись, изнутри вылезло механическое щупальце. Полди повернул голову. Устройство вновь пробило его висок и высвободило наружу заряд небывалой силы. В этот раз он не бился в конвульсиях, а сразу упал ничком.
У стены тусклым светом горит свеча. Прохладный вечерний ветер незаметно заползает в помещение с улицы. Деревянный стол. Я лежу на нем.
Кто я? Я уже пожил или еще не был рожден? При должном усилии, я смогу ослабить веревку, которой меня связали. Если я еще не жил, то почему я связан? Свеча. С помощью пламени я подожгу веревку.
Где спрятаться? Шатер, шатер, куда вход для меня запрещен. Спрячусь за ящик. Когда кто-то войдет, кину ему в голову алтарь, а потом задушу своей веревкой.
Я снова открыл глаза. Моя ладонь обожжена, но я снова связан. На моей голове шлем, который путает мои мысли, он бьет меня… Неужто ток? Я теряю сознание.
Как убежать? Рядом лежит нож. Что такое нож? Как его использовать?
Надо мной стоит старик, он копошится в моей голове. Все тело болит.
«Полди, я спасу тебя, очистив твой мозг от ненужных мыслей», — это было последнее воспоминание из этой комнаты.
Полди вскочил с песка, он словно заново пережил жизнь и родился. Справа от него лежал черный куб, слева — умерщвленный им Гоц, которого теперь нельзя было опознать по лицу.
«Там был Пророк, это он держал меня в той комнате. Он промыл мне мозг!»
Медленным движением он наклонился и поднял куб с земли: «Скоро узнаем, что ты мне дал, а пока нужно незаметно прокрасться в лагерь, выкрасть остальные артефакты и понять, почему тишина взяла все под свой контроль».
Он поднял грязную сумку, которая слетела с него во время драки, достал оттуда ткань и наложил на место удара щупальца. Помимо этого, в сумке лежало две книги, которые он успел прихватить, пока Гоц пребывал в кошмаре. Теперь к ним добавился и новый куб. Полди быстрым шагом направился в лагерь.
Его мозг стал подстраиваться под сложившуюся ситуацию и вкупе с новообретенными знаниями из куба к Полди стали приходить более сложные мысли, которые менялись с приближением к лагерю: Можно ли возобновить вой Сирены?
Могу ли я это сделать?
Я могу научиться создавать подобия Сирены.
Я должен заставить Сирену звучать!
Последняя мысль появилась, когда он подобрался к месту назначения. Всё кругом было съедено хаосом — люди бегали в панике, пытаясь издавать своим голосом звук, похожий на вой Сирены. Многие здания были зацелованы пламенем, отчего всё было окутано дымом. По мере продвижения по лагерю, Полди наблюдал множество горящих трупов, закопанных в землю вверх ногами, что походили на факелы. Ожесточенные сражения происходили то тут, то там, кругом бегали обезумевшие люди. Всех их он знал с рождения, но все они в одночасье превратились в диких животных без цели. Всё людское, что в них было, умерло вместе с осознанием смерти Сирены. Они потеряли всё в жизни и саму жизнь в один момент. Для своей безопасности он вынул из живота чьего-то трупа ржавый самодельный нож, вытер о штанину и решил не расставаться ним, пока не покинет этот филиал ада на земле. Полди спешно двигался к шатру Пророка, но подойдя к нему, он увидел лишь его догорающее основание. Искать там было нечего, поэтому он решил как можно быстрее забрать первый из кубов, закопанный у палатки Гильфа, и бежать отсюда назад в библиотеку, где он сможет обдумать свои последующие действия.
Стараясь маневрировать между кричащими людьми, он все же врезался в кого-то, когда пробегал через стену из дыма, что изрыгали горевшие вокруг шатры. Парень встал, отряхнулся и глянул на человека. Тот, кажется, лежал ничком и стонал. Но Полди не волновал какой-то обреченный на смерть в этом пекле мужик, поэтому он рванул к месту, где вчера зарыл артефакт. Выбежав из дыма, он увидел кровавый след на своем ноже, но решил не отвлекаться на задние мысли. Он приблизился к шатру Гильфа и обнаружил лишь небольшую ямку и след на земле, словно кто-то споткнулся о плохо зарытый куб, и упал. Пройдя дальше по следу, явно оставленного ползущим человеком, он зашел за соседнюю палатку. Там лежал избитый Гильф. Левая его нога была полностью в крови, а правую он подвернул, когда споткнулся, поэтому ему пришлось ползти. На нем виднелось множество порезов. Его лицо выглядело ужасно — напухшее, со множеством ссадин, и фингалами, которые мешали ему видеть.
Полди подошел к нему поближе, на что тот, под окружающий шум, тихо сказал: «Прости меня. Это моя вина». Гильфа охватил тяжелый кашель, казалось, что из него сейчас выйдет душа.