Вот в такой отряд и вылетели на самолете Стариков и Лысухин. Летели ночью — другой возможности беспрепятственно добраться до места просто не было. В самолете помимо двух пилотов находились Стариков с Лысухиным, и больше никого. Чтобы скоротать томительное время полета или просто по причине своего неуемного характера, Лысухин тотчас же вступил с пилотами в диалог.
— И как это так вы летаете ночью? — тараторил он. — А вдруг вы летите не в ту сторону, а заодно и мы с вами?
— В ту, — коротко отвечали пилоты, напряженно вглядываясь в приборы и во тьму за стеклами кабины. — Можете не сомневаться.
— В ту — это хорошо, — соглашался Лысухин. — Ну а вдруг вы не заметите во тьме какое-нибудь препятствие и врежетесь в него? И что тогда делать?
— Какие препятствия могут быть в воздухе? — возражали пилоты. — Разве что какой-нибудь Змей Горыныч… Это тебе воздушное пространство, а не деревенская околица!
— А как мы поймем, что добрались до места? — не унимался Лысухин. — А вдруг да заблудимся? Вдруг угодим в какое-нибудь болото!
— Авось не заблудимся! — скалились пилоты. — Не впервой! Да ты не суетись, все будет в норме! По всему видать, что ты летишь в первый раз!
— Это я-то лечу в первый раз? — оскорбленным тоном возражал Лысухин. — Да если хотите знать, у меня — двенадцать прыжков с парашютом! Даже — четырнадцать!
— И столько же — без парашюта! — уже в открытую хохотали пилоты.
Лысухин, выговорившись и тем самым приведя в лад свою нервную систему, успокоился. Какое-то время летели молча, а затем один из пилотов сказал:
— Подлетаем к месту! Снижаемся. Так что будьте готовы!
Стариков и Лысухин прильнули к иллюминаторам. Вначале они ничего не увидели в кромешной тьме, но затем Лысухин разглядел внизу четыре небольших огонька. Они были расположены квадратом.
— Видал? — обернулся Лысухин к Старикову.
— Это сигнальные костры, — сказал Стариков. — Аккурат между ними самолет и должен приземлиться. Обычное дело для ночных полетов.
— Что, приходилось сталкиваться? — поинтересовался Лысухин.
— Приходилось…
Самолет снижался. Четыре огня, расположенные внизу квадратом, становились все больше. Вскоре стало понятно, что это и впрямь были костры — сигнальные огни для самолета. Вскоре самолет затрясло, снаружи замелькали какие-то продолговатые силуэты и тени — кажется, это были деревья, обступившие поляну, на которую приземлился самолет. Мотор самолета натужно взревел, что-то внутри самолета чихнуло, заскрежетало, и наступила тишина.
— Прилетели! — сказал один из пилотов, выглянув из кабины. — Так что — выгружайся!
Первым из самолета вышел Стариков, за ним — Лысухин. Огляделись. Сигнальных костров уже не было, вокруг их остатков суетились люди. Должно быть, они тушили костры.
Вслед за Стариковым и Лысухиным из самолета вышли и пилоты.
— А вот и хозяева! — сказал один из пилотов.
К ним приближались несколько смутных силуэтов людей. Когда они приблизились, стало понятно, что в группе три человека.
— Привет героям-партизанам! — откликнулся кто-то из летчиков. — Вот встречайте гостей.
— Летунам наше почтение! — отозвался хриплым голосом один из подошедших.
После этого в руках у одного из них вспыхнул фонарик и осветил лица Старикова и Лысухина.
— Красиво живете! — сказал Лысухин. — В достатке. Вот даже фонарик у вас имеется.
— Трофейный, — ответил тот же самый голос. — А вы, значит, и есть те самые иволги?
— Они самые и есть, — ответил Стариков.
Фонарик погас, да в нем уже не было и надобности. Глаза людей постепенно привыкали к темноте, и стали видны самые крупные и общие детали.
— Я — командир отряда, — сказал обладатель хриплого голоса. — Зовут меня Федос. Так, значит, меня и называйте.
— Я — Иволга один, — представился и Стариков.
— Ну а я — Иволга два, — отрекомендовался Лысухин.
— Ступайте за мной, — сказал Федос обеим Иволгам.
— Один момент! — отозвался Лысухин и повернулся к пилотам. — Что ж, прощайте покамест, летуны! Доставили нас как на блюдечке! Одно только не пойму — как это вам удалось?
— Лети, канарейка! — со смехом произнес один из пилотов.
— Сам ты канарейка! — ответил Лысухин. — Сказано тебе — мы иволги! Понимать надо!
— Ну и какая разница? — ответил из темноты пилот. — И та птаха, и эта тоже птаха.