Путь предстоял неблизкий. Помня о шайках Изгоев, густо населяющих Предел, я переоделась в мужское платье, спрятала волосы под шлем и для верности надела простую, совершенно скрывающую любые изгибы тела кожаную кирасу. Дело было слишком спешным, чтобы красться в ночи, а днем лучше всего выглядеть вооруженным до зубов воином.
Арнбьорн не стал меня провожать, только заперся в своей кузнице. Вслушиваясь в мерный звон молота, я мысленно молила Ситиса послать мне удачу.
-Стой! Подожди, Астрид!
Я удивленно обернулась. Незакрепленный спальный мешок упал на землю, и лошадь недовольно фыркнула.
Бабетта осторожно выглянула из тени. Небо уже светлело на востоке, но солнце еще не взошло – это были последние минуты, когда девочка могла выйти из убежища. Она плохо питалась в последнее время, и теперь выглядела хуже ходячего мертвеца. Красные глаза горели голодным блеском, сквозь бледную, почти прозрачную кожу проступали синеватые сосуды, черты лица заострились. Мы стараемся приносить кровь наших жертв, если это не противоречит условиям контракта, но так не всегда получается.
- Я взяла с собой лишний бурдюк, убью для тебя парочку изгоев, - пообещала я.
Бабетта благодарно кивнула и протянула мне крохотный пергаментный сверток, умещающийся в ее кулачке. Я почувствовала, как по телу разливается приятное тепло от предвкушения.
- Здесь одна доза, Астрид, - серьезно сказала она. – На случай, если у тебя случится приступ в пути. Но лучше бы тебе привести его назад.
- Поняла.
- Не наделай глупостей.
Лунный сахар за пазухой занимал все мои мысли, но быстрая езда и ветер, бьющий в лицо, остудили нервы. Все мы одна семья, но Бабетта была мне ближе всех. У меня никогда не будет своих детей, я в этом уверена. Двое маленьких мальчиков, похожих друг на друга как две капли воды, не прожили и пяти дней. Одна Мать знает, как тяжело было носить близнецов, и как горько было прижимать к себе их холодеющие тельца. Мы только-только перебрались в Фолкритское убежище, еды и чистой воды не было, как, впрочем, и контрактов. О повитухе нечего было и мечтать. Я мучилась от лихорадки, Арнбьорн все время носил меня на руках, потому что из-за огромного живота я почти не могла ходить. Я чувствовала, что с детьми что-то не так, мысленно готовила себя к неизбежному, но разве можно к такому подготовиться. У них были чистые голубые глаза, такие же, как у Арнбьорна. Наверное, это наказание за мои грехи, за недостаточную веру. Что ж, я заслужила в полной мере. Но никакие боги не заберут у меня моего мужа.
Ночь встретила меня на границе земель Маркарта. Предстояла самая опасная часть дороги: горный перевал – а за ним узкая тропа, с обеих сторон окруженная скалами. Я всерьез подумывала о том, чтобы отпустить лошадь и дальше идти пешком. Тропа должна была быть сплошь усеяна лагерями изгоев, и лучше бы мне обходить их стороной. Силы нужно было беречь для последнего броска – моя цель ждала меня в развалинах древнего храма на острове посреди озера, откуда брал свое начало Карт. Это, по меньшей мере, четверть лиги вплавь.
И все мои усилия пойдут прахом, если девчонка не знает о лекарстве. Или если ее вообще не окажется в этом храме.
Лошадь беспокойно дергалась – в лесу выли волки.
Племена изгоев селились в заброшенных крепостях и сторожевых башнях, коими наша страна так густо усеяна. Они водили свои безумные хороводы вокруг кострищ и совсем не замечали тень, крадущуюся между деревьев. В доспехах братства я могла бы прокрасться в их хижины и прирезать пару-тройку диких жрецов для Бабетты, но я решила сделать это на обратном пути. Хотелась, чтобы кровь была как можно свежее.
Я шла целый день и всю ночь, и следующий привал сделала только на берегу Карта. Укрывшись в тени кустарника, я терпеливо дала пока солнце спрячется за горами. Это место напоминало котлован, небо казалось гораздо выше, чем обычно. Я как будто спустилась на дно колодца. Слабость в мышцах снова напомнила о себе, во рту, сколько бы я ни пила, словно кошки нагадили. На мое счастье, кто-то из изгоев оставил на берегу челн с веслом, значит, я могла взять все свое нехитрое снаряжение с собой.
Храм полностью утопал в зелени и казался совершенно разрушенным. У него была странная крыша, как на картинках в детских книжках, которые отец давал мне читать когда-то давно. В них рассказывалось о таинственном царстве Акавир, где жили одни только звери.
Под стенами храма располагалась большая деревня изгоев – Картспайр. Дикари сновали туда-сюда, как муравьи, но мне удалось приметить местечко, куда можно было незаметно причалить. Управлять этим круглым подобием лодки было невыносимо, и, несмотря на почти полное отсутствие течения, когда я выбралась на берег, у меня хватило сил только доползти до ближайшего дерева и растянуться на траве. Но мне не суждено было отдохнуть…
Внезапно оглушительный рев прокатился над долиной, эхом отражаясь от скал. Я вскочила на ноги, чтобы тут же отпрыгнуть назад, к воде. Дерево, под которым я лежала, оказалось объято пламенем. Я схватилась за кинжал, но это было бессмысленно – кинжалом дракона не поцарапаешь. Боги удержали меня от прыжка в воду, иначе я бы сварилась заживо. Над Картом поднимался туман из дыма и пара.
Все смешалось перед глазами. Пригнув голову, я побежала в деревню, надеясь найти там укрытие. Рядом со мной с криком падали горящие люди, дети плакали. Соломенные постройки вспыхивали и тут же рассыпались пеплом, а дракон все кружил и кружил. Казалось, что он высматривал именно меня. В спину ударил раскаленный воздух, я с ужасом поняла, что горю, и инстинктивно упала на землю – и… провалилась в пустоту.
Проломив спиной тонкий настил из веток, я падала или, вернее, катилась вниз по стене какой-то шахты, которая закончилась так же внезапно, как и началась. Приземление получилось не очень мягким, но сырость подземелья была просто раем. Дрожь унять теперь было не возможно. Трясло так, что зубы стучали, из глаз полились слезы. Меня вырвало. Начался приступ, а спасение лежало на дне сумки, завернутое в бумагу. Нужно было только достать его…
От отчаяния, я укусила ладонь до крови. Руку прорезала острая, отрезвляющая боль. Мне еще предстояло вернуться. Целых три дня пути, когда лекарство могло оказаться гораздо нужнее, чем сейчас. Я продолжала твердить себе это, прижимаясь щекой к холодной каменной стене, глубоко дышала, как показывала Бабетта. Через какое-то время мне удалось взять себя в руки. Что ж, похоже, со мной еще не все потеряно.
Из ямы, в которую я провалилась, вел только один коридор, весь в плесени и светящихся грибах. Я шла по нему довольно долго, пока не услышала женский голос. Сперва это придало мне сил, но очень скоро я смогла различить рычание какого-то животного.
Голоса становились все громче и отчетливей, рычание казало жалобным. Звуки доносились откуда-то из-под земли, этот коридор, видимо, когда-то задумывался как воздуховод. В конце концов, я увидела свет, пробивающийся прямо из пола. Под грудой засохших шляпок грибов оказалась ржавая. но все еще прочная решетка. Я приникла к ней, радуясь такому замечательному месту для наблюдений. В нос ударил знакомый запах горелой плоти, я с трудом сдержала подступившую тошноту.