Одернув себя, девушка сосредоточилась на его спине. Впервые за то время, что они виделись со дня смерти Маргариты Львовны, отметив его внешнюю натуру, пусть и со спины.
Высокий, атлетически сложенный, подтянутый... посещает спортзал? Плечи широкие, длинные крепкие ноги, напряженно выпрямленная спина и сжатые в кулаки руки. Интересно, отчего бы?.. Все еще злится?
Даша легко улыбнулась, довольная тем, что она в отличие от него самообладание не потеряла.
- Я отвел для тебя комнату на втором этаже, - не поворачиваясь к ней, сухо сказал Антон. - Надеюсь, тебе понравится.
- Серьезно? - не сдержалась девушка, саркастически хмыкнув.
И тут же едва не врезалась от неожиданности в широкую мужскую спину, по-прежнему напряженно выпрямленную, застывшую перед ней скалой. Что за?..
Она поняла, что вновь его задела в тот же миг, но сделать ничего не смогла, слушая, как стучит сердце в груди, и молотится в виски бешеный пульс.
Антон резко повернулся к ней лицом, так, что она, не успев сориентироваться на ничтожно маленьком пространстве лестничных ступенек, оказалась прижатой его телом к перилам. Воздуха стало мало.
Он наклонился вперед, почти касаясь своим омраченным гневом и яростью лицом ее лица с широко раскрытыми глазами на нем. Пространство вдруг уменьшилось до размеров кукольного домика, в котором она, зажатая, запертая и скованная, должна была находиться, давясь жаром и недоумением под его телом.
Почувствовав на своих щеках его теплое дыхание, Даша едва не переломилась пополам и не свалилась вниз, чтобы избежать этого чересчур интимного соприкосновения. Дальше от него, дальше...
- Что ты?.. - договорить она не успела.
- Не беси меня, - грубо, сквозь плотно сжатые губы выдохнул Антон ей в лицо. И она поняла, лучше его сейчас не злить, опасным блеском блеснули серые глаза, в этот миг превратившиеся в маленькие щелочки и ставшие почти черными. - Не беси, слышишь?.. - повторил он, и Даша наклонилась вниз, спиной ощущая боль во всем теле, но поморщиться от неудобства себе не позволила. - Я действительно надеюсь, что тебе понравится, - отточено выговорил он, заглядывая в ее глаза, а на самом деле, проникая в душу. - Потому что, если тебе не понравится, я умываю руки, - он окинул девушку колким взглядом и добавил: - Плевать, нравится тебе или нет, все равно ты будешь здесь жить!
- Тогда зачем спрашиваешь? - спросила Даша, не отводя от него глаз. Губы ее сжались, дыхание рвалось через нос тяжело и рвано. - Если тебе всё равно, мне и подавно. Это ненадолго! - жестко толкнула она его словами. - Я под этой крышей ненадолго, - пояснила она едко и, будто стараясь добить его окончательно, с мнимым равнодушием бросила: - А жила я и в более мерзких местах, чтобы на что-то жаловаться. Не дождешься!
Он ничего не ответил, молча продолжая нависать над ней, подавляя силой и глубиной своей злости. И по тому, как расширились его ноздри, будто мужчина пытался сдержаться и не заорать на нее, Даша поняла, что снова его разозлила. И осознала, что снова выиграла. Сколько уже? Три - ноль?!
Отстранился он от нее так же стремительно, как и наклонился. И дышать мгновенно стало легче.
Она выпрямилась, а он, не говоря ни слова, резко повернулся к ней спиной и, перешагивая едва ли не через три ступеньки, двинулся дальше. Мрачный, злой, раздраженный, большой и опасный.
Ее сердце билось очень сильно, ноги отчего-то стали ватными, словно недвижимыми, но она пошла за ним, забыв о том, чтобы осматриваться по сторонам.
Квартира Антона была довольно-таки уютной и мило обставленной, несмотря на то, что являлась его холостяцким пристанищем. А, может, вовсе и не холостяцким? Что она об этом знает? Ничего. С тех пор, как узнала, что он предал ее и дядю Олега, она не следила за его жизнью. Вдруг он уже женился? Тогда где жена? Неужели позволила ему взять Дашу под опеку? Или он с ней вообще не советовался, просто поставив перед фактом, как вчера сделал это с самой Дашей?!
Нет, вряд ли он женат, решила вдруг она. Девиц у него, наверное, хоть отбавляй, а вот жена вряд ли есть.
Погруженная в свои размышления, девушка не сразу осознала, что Антон остановился перед большой белой дверью, а сама она сделала это неосознанно, и громкий мужской голос заставил ее встрепенуться.
Он распахнул дверь, представляя Дашиному взору большую, но уютную, богато обставленную комнату.
Такого она увидеть никак не ожидала, а потому изумленно пробегала глазами и по двуспальной кровати, застеленной, как девушка подозревала, шелковыми простынями, и по объемному деревянному комоду, и по высокому двустворчатому шкафу, и по широкому окну в английском стиле с низким подоконником.
Здесь она будет жить? А уж не шутит ли этот мужчина, с кислой миной сейчас застывший рядом с ней?!
И словно в подтверждение того, что шутить не намерен, Антон, отступая в сторону, заявил:
- Вот твоя комната, - и, не глядя на девушку, уставился в пространство. - Ванная одна, на первом этаже.
Даша была поражена. Не ожидала она, что вместо маленькой темной коморки он поселит ее в царских хоромах! И как теперь на всё это реагировать? Какой реакции от нее ждет он?!
- Мило, - после короткого, беглого осмотра заключила Даша, вскинув брови и поджав губки.
Она заметила, как дернулся Антон, задетый ее словами, хотя и промолчал, не подавая виду. Поставил ее сумку на пол и, засунув руки в карманы джинсов, скривился. Не выдержал все-таки...
- Мило, - язвительно передернул он, по-прежнему не глядя на нее. - Евро-ремонт, деточка. Вся мебель по специальному заказу, стеллаж из красного дерева и кровать из кедра. А ты мне... мило?! - он стиснул зубы. - Что ж, от тебя, по всей видимости, мне ничего иного ожидать и не приходилось.
На самом деле, было больше, чем мило. Комната была великолепной, но сообщать об этом Вересову Даша не собиралась. Он сам затеял эту войну, что ж, - получай!
А потом, когда она решила, что смогла его уязвить, он ударил ее своими словами:
- Сюда должна была переехать не ты, - грубо, жестко, со злостью выговорил он. - Но ты свалилась на мою голову и спутала все карты!
Смерил ее презрительным взглядом с головы до ног, а Даша вдруг разозлилась. Ярость забилась в ней, заклокотала ненависть, боль и обида пронзили насквозь. Она ответила на его презрение.
- Неужели очередной пассии разрешено было сыскать твое уважение настолько, - едко выдала она, - что ты разрешил ей посетить сие жилище?!
Глаза его сузились, на скулах заходили желваки, он просто взбесился, но Даша и сама понимала, что перегнула палку. Только вот виноватой себя ничуть не чувствовала, он сам напросился!
- Ты забываешься, деточка, - прошипел он сквозь зубы, шагнув к ней.
- Это, видимо, передается воздушно-капельным путем, - резко бросила девушка, глядя ему прямо в глаза. - Ты тоже кое о чем забыл!
Он двинулся на нее.
- О чем? Забыл спросить твоего разрешения на то, как мне жить?! - его слова резали, и Даша невольно отступила. А он забил еще один гвоздь. - После того, как отец променял меня на тебя?!
Даша дернулась, как от удара. Он не забыл. Он не простил. Он не свыкся с мыслью, что отец привел ее в их дом. До сих пор так и не понял, не принял, не смирился... Ей стало больно и обидно.
- Дядя Олег ни в чем не виноват, - тихо проговорила она. - Если хочешь кого-то обвинять, то...
- Обвинять тебя? - сощурившись, подсказал он. - Не беспокойся насчет этого, девочка, я уже обвиняю!
Она тяжело дышала, глядя ему в глаза, пытаясь найти слова, факты, аргументы, а потом выпалила:
- Значит, мы квиты! - руки сжались в кулачки.
Лицо его побледнело. Он долго молчал, хотя она и видела, что он борется с собой.
- Значит, квиты, - словно выплюнул он ей в лицо, резко отстранился. - Добро пожаловать в ад, - и с этими словами стремительно покинул ее комнату, хлопнув дверью.