— Надеюсь.
У нас был долгий разговор с ней сегодня за ланчем. Мы обсуждали мое решение сделать Кейди частью своей жизни. Но как отреагирует отец на мои планы?
Мой взгляд скользит к Кейди.
Она скрестила руки на груди.
Признак защиты.
Это заставляет меня выпрямиться. Освободившись от мамы, я спешу к Кейди. И притягиваю ее к своей груди. Ее тело напряжено, но в моих объятиях она мгновенно расслабляется.
— Теперь я здесь, Кузнечик. Давай тебя покормим.
— Они меня ненавидят, — бормочет она.
Я глажу ее длинные каштановые волосы и качаю головой.
— Никто никогда не будет тебя ненавидеть.
Глава 5
Кейди
Йео неправ.
Я ненавижу себя.
И они точно ненавидят меня.
Йео единственный из немногих людей, кто не ненавидит меня.
Я вижу недоверие в их глазах. Чувствую беспокойство. Что «эта бедная девочка» поставит их в неудобное положение. Выйдет за рамки традиций их большого, богатого мира. Так и будет. Все дело в том, кто я. Сегодня вечером, в какой-то момент — и не важно, как сильно я буду стараться — я обязательно выставлю себя дурой. И всех их.
Йео знает это. Но ему плевать.
И от этого мое сердце обливается кровью.
Ему следует держаться от меня подальше.
Ужин до сих пор идет гладко. Слава богу! Йео отвлекает меня постоянными прикосновениями. Его присутствие успокаивает. Оно помогает мне концентрироваться на нем. На всем, что во мне. Вокруг меня. И не замечать окружающих.
— Чем ты сейчас занимаешься, Кейденс? — я подпрыгиваю от слов Пэтти и перевожу взгляд на ее красивые зеленые глаза. Ее улыбка натянута. Мне совсем не нравится, что ей приходится притворяться со мной милой. Меня вполне устраивает, что Флетчер не притворяется. Может, он и отец-засранец, но я точно знаю, как с ним себя вести. Всегда. И это место полностью отражает грязь на подошвах его дорогих бездельников.
Все взгляды устремлены на меня. Все ждут моего ответа. Но мой язык одеревенел. Я протягиваю руку к уже пустому фужеру, но выбираю полный стакан воды. Опустошив половину стакана, я перевожу взгляд с Флетчера на Пэтти.
— Ерундой.
Одна из близняшек хихикает над моим замечанием. А по моей шее вмиг разливается жаркий румянец. Йео наклоняется, запечатлевает нежный поцелуй на моей щеке и проникновенно шепчет:
— Расслабься. Расскажи им о Кире.
Я подчиняюсь, и напряжение покидает мои плечи.
— Мм, я обучаю нескольких соседских детей игре на фортепиано. Кира — моя лучшая ученица. У нее прекрасный музыкальный слух, и она хорошо реагирует на мою критику, — я закусываю губу и бросаю на Йео нервный взгляд. Его теплые шоколадные глаза сверкают обожанием. И оно придает мне силы. Такие необходимые, чтобы продолжить. — Дела пошли в гору. Я даю уроки почти каждый вечер. Но сейчас лето, и вместо занятий, вероятно, мне придется заполнить дни чем-то еще. Спасибо, мм, за то, что спросили, Пэтти.
В этот раз она действительно мне улыбается. Ее настоящая улыбка очень красивая.
— Я пыталась уговорить девочек на несколько занятий перед колледжем, но...
— Мам, фу. Нет, — Лейси, не скрывая своего отвращения, кривит губы. Она посылает Ларни тайный взгляд, который понятен лишь близняшкам.
— Убери телефон, — приказывает Баркли дочери. Он бросает на меня изучающий взгляд и недовольно рычит: — Бреннан сказал, что на прошлой неделе видел тебя на Пятой улице. Ничего кроме наркодилеров и шлюх там нет. Не очень безопасная часть города для хорошенькой молодой леди.
Йео напрягается, а я паникую. Салфетка на моих коленях, боюсь, не переживет моих дерганий. Хоть и безуспешно, но я пытаюсь разорвать ткань пополам.
— Я не ходила на Пятую улицу. Офицер Джо сказал, что это плохая часть города. Я почти не выхожу из дома.
Баркли беспечно пожимает плечами, словно не обвинял меня только что в чем-то ужасном.
— О каком Джо ты говоришь? Бреннан в участке уже три года служит детективом, но никогда не упоминал о таком.
Я хмурюсь. Офицер Джо лучший коп в Моргантауне. Именно он обещал мне, что все будет хорошо. Что он позаботится обо мне. Чего бы это ему ни стоило.
— Офицер Джо работает в другом отделе, — говорит Йео, стиснув зубы. — Бреннан идиот. Иди к черту, парень, — бросает он брату громкое и четкое предупреждение.
Баркли смеется в ответ и начинает оживленно рассказывать о том, как новый отель сломался за считанные недели. Очевидно, он совладелец. Очевидно, он переспал со всеми красотками в номере-люкс. Очевидно, тот назван в его честь.
Я едва сдерживаю смешок. Боунз однажды сказал о нем: «Этот человек так сильно беспокоится, как угодить своему отцу, что полностью оправдывает свое имя». Тут он начинает противно лаять, как собака: «Гав! Гав!», а затем воркует: «Лэээээээй».