Я сажусь на кровати и отползаю назад, пока не упираюсь спиной в стену. Мои глаза стараются отыскать его среди черных теней. Временами мне снятся о нем кошмары. А его голос иногда кажется таким реальным. Но Боунз велит мне не обращать на это внимания.
— Кейденс, — от шкафа отделяется мощный силуэт, и я издаю жалобный писк.
«Это не сон! Папочка вернулся…»
— Мамочка! — вместо крика из моего горла вырывается лишь еле слышный шепот.
— Ш-ш-ш, — рычит он. — Мы сейчас сыграем с тобой в одну игру.
«Ненавижу папины игры!»
— Н-нет, — смело отвечаю я.
Он бросается ко мне и хватает меня за локоть. Выдергивает меня из постели, и я оказываюсь в его объятиях. Он крепко прижимает меня к себе.
— Боунз!
Папа шлепает меня ладонью по губам.
— Мы уже уходим. Успокойся, детка.
Я извиваюсь в его руках, но от бессилия из глаз катятся слезы.
«Я никуда не хочу идти с папочкой!»
Он выносит меня из спальни и тащит по коридору. Но когда мы проходим мимо маминой двери, останавливаемся. Я пытаюсь закричать, не обращая внимания на его зажимающую мой рот руку. Из-под его ладони слышится лишь глухое мычание, но мне все же удается пнуть дверь. И та распахивается с громким стуком.
— Кейденс? — бормочет мама спросонья.
Она включает настольную лампу, и ее глаза расширяются от ужаса.
— Норман, что ты делаешь?
Папа вторгается в ее комнату, а я сломанной куклой болтаюсь в его руках. Мамочка всхлипывает и от беспомощности вжимается в кровать. А мне хочется, чтобы она вцепилась в меня и не позволила ему забрать меня.
— Наша дочь отправляется домой. Туда, где она и должна быть.
Мамочка встает на колени и начинает злиться. Обычно она никогда не сердится на папу. Я думаю, она боится его так же, как и я.
— Ты никуда не заберешь Кейденс. Мама! — зовет она бабушку. — Мама, вызови полицию!
Из-за ее неповиновения папочка весь напрягается, а затем швыряет меня на пол. Да так сильно, что я ударяюсь головой. Стук от удара эхом отдается у меня в мозгу.
«Где же Боунз?!»
Треск!
Этот звук выводит меня из ступора. А когда я поднимаю глаза, то вижу, как папа, замахнувшись, бьет мамочку кулаком по лицу.
— Не-ет! — я вскакиваю на ноги и бросаюсь к нему. Но он бьет ее еще раз, прежде чем я успеваю приблизиться. — Папочка, папочка, перестань!
Он не останавливается. Его волосы растрепаны. И он ведет себя как дикий медведь, обезумевший от запаха крови.
— Боунз! Бабушка!
— К-кейденс, — заикается мама. — Б-беги…
Треск!
Рыдания душат меня, но я не забываю двигать ногами. Выскочив из маминой спальни, я бегу по коридору к бабушкиной комнате. Когда я распахиваю ее дверь, она тут же стягивает свою СИПАП-маску (прим. для профилактики храпа) и включает свет.
— П-п-папа здесь! Он делает мамочке больно! — кричу я.
Бабушка, кряхтя, вылезает из кровати и, шаркая ногами, идет к шкафу. Она достает из него дробовик, а я завороженно смотрю на то, как она загоняет две красные гильзы в ствол, а затем резко защелкивает его.
— Позвони 911 и спрячься под кровать, Кейди, — шикает на меня бабушка.
Но из соседней комнаты вновь раздаются мамины крики, и я застываю на месте.
— Ну же, Кейденс!
Подскочив от требовательного тона бабушки, я спешу к ее тумбочке и набираю номер оператора. И опять в соседней комнате раздаются крики. Мое сердце разрывается от боли от одной лишь мысли, что папочка причинит боль еще и бабушке.
— Только поторопитесь! — прошу я оператора, пролепетав наш адрес. Мне говорят оставаться на линии, но я не могу. — Я должна помочь бабушке!
Вновь услышав крики, я бросаю телефонную трубку на кровать и выбегаю из комнаты. А когда добираюсь до маминой спальни, то моя душа буквально уходит в пятки. Мамочка вся в крови. Папа намотал ее волосы себе на руку и приставил нож к ее горлу. Бабушка плачет, и дробовик дрожит в ее руках. Она целится в папу, но он держит мамочку перед собой, прикрываясь ею. И если бабушка выстрелит, то непременно попадет и в нее.
— Все, что мне нужно, — это мой ребенок, Рут. Это все, о чем я, бл*дь, когда-либо мечтал. Но твоя дочь украла ее у меня, — рычит он, сильнее вонзая нож в мамину кожу.