Комната погрузилась в зловещую тишину, и даже Оксана поняла, что взболтнула лишнего. Приплетать сюда мать, чтобы больнее уколоть парня, было жестоко с ее стороны и весьма не предусмотрительно. Возможно, будь она трезва, успела бы подумать о последствиях, прежде чем слова сорвались с губ. Ведь именно алкоголь заставлял закипать кровь, намеренно развязывая ее язык для колких замечаний. Будь она трезва, никогда бы не осмелилась так резко высказывать свое мнение в отношении взрослого мужчины, открыто парировать агрессией на пустые замечания, посягая на святое, да еще и на глазах его друзей. Но слова уже сорвались с ее губ, и она не могла забрать их обратно, посему гордо встретила очередной убийственный взгляд Данила, даже не пытаясь отвести взор. Иначе нельзя - такой жест воспримут, как слабость и сожаление. А разве не он называл ее черствой и злой? Так пусть пожинает свои плоды, ведь именно он виноват в том, что душа ее приняла мрачный оттенок ночи.
Парень вскочил со своего места так резко, что никто не успел среагировать на выпад. В два шага обогнул стол и, схватив Оксану за руку, буквально потащил в направлении ванной комнаты. Девушка брыкалась и извивалась, тормозя ногами и цепляясь свободной рукой за любое препятствие, способное удержать ее от наказания. А она ни на секунду не сомневалась, что Данил непременно уводит ее именно для этого.
Перекинув девушку через плечо, Данил не без труда добрался до пункта назначения, сбросил ее в ванну и включил холодный душ. Он силой удерживал Оксану на месте, упиваясь дикими воплями протеста, которые не просто ласкали слух - согревали душу. Данил никогда не считал себя садистом, но именно в данный момент наслаждался своей расправой над дерзкой девчонкой, которая достаточно высказалась в его адрес сегодня.
Оксана же протрезвела с первыми каплями ледяной воды. Не в силах справиться с мертвой хваткой, она проклинала Данилу, на чем свет стоит, клялась отомстить, метая в него молнии из глаз, в перерывах между собственными визгами и пользуясь тем, что струя не направлена в лицо. Она даже пригрозила ему карой Божьей, но и этот аргумент оказался не столь внушительным, чтобы тот прекратил свои истязания. Поняв, что угрозы ни к чему ее не приведут, попробовала сменить гнев на милость, уверяя парня, что впредь будет лучше следить за языком, и взывая к его благоразумию. Но по хищному выражению лица Данила, который в этот момент даже не пытался скрывать свое злорадство, поняла, что слова ее для него пустое сотрясение воздуха. В конечном счете, девушка сдалась. Перестала извиваться, понимая, что в физическом плане ей не справиться со здоровым разгневанным мужиком, а потому притихла. Да и вода была уже не столь холодна, хоть неприятные ощущения и дрожь во всем теле все же вызывала.
Спустя минуты, Оксана настолько продрогла, что даже не сразу заметила пропажу цепких мужских лап на своем плече. Да и упустила тот момент, когда душ оказался в ее ногах. Она подняла глаза на своего истязателя, представляя как, должно быть, ужасно выглядела с потекшим макияжем на лице, и с холодом в голосе назвала его Иродом. Вот только, судя по выражению лица самого парня, ему было глубоко наплевать, что думает о нем Оксана.
Еще секунду он наслаждался результатом своей маленькой мести, прежде чем открыть щеколду на двери и покинуть ванную комнату. Но едва он успел сделать шаг, как со спины послышался дикий девичий хохот. Оксана буквально билась в истерике, наводя на мысль собравшихся зрителей, что от пережитого стресса не иначе, как тронулась умом. И только Данил не смог сдержать раздражение, грозно интересуясь о причинах ее внезапного веселья.
- Просто уму непостижимо, - чуть успокоилась она и продолжила: - Даже в порыве гнева вы проявили себя благородно, проводя экзекуцию надо мной за закрытой дверью. Надеюсь, вы получили максимум удовольствия, проявляя свое превосходство над слабой девчонкой и доказывая ее невозможность противостоять более сильному сопернику, и мне не придется благодарить вас за то, что надругались над моим телом и унизили меня исключительно на потеху себе, а не публике.