– Тебе не надо сейчас тут быть. Иди к Степке. Успокой его, а то он уже кричит. Идем, идем. Здесь все сделают.
Он в квартире позвонил по телефону в скорую помощь, а я сидела на краешке дивана в отупении, даже плакать не могла. Сергей Сергеевич с испугом смотрел на меня. Потом сказал:
– Ты не выходи. Сиди здесь. Мы все сделаем.
И вот сейчас тот же парализующий ужас… Ведь если Макаровского арестовали, то следующими можем быть и мы – такие же, как он, генеральные директора дочек НК.
2
Я быстро добралась до Красных ворот и вышла на бульвар. И только остановилась у места, где Алька меня обычно подбирала, как подкатила она, но не на своем задрипанном Опеле, а на не менее задрипанном БМВ Макаровского.
– Быстрее, быстрее, – торопила она меня.
Я плюхнулась на переднее сиденье. И она быстро рванула вперед, стараясь проскочить на желтый.
– Ты что, как полоумная?
– Наружка, – выдохнула она.
– Какая наружка? – не поняла я.
– Да за мной наружка.
Я стала оглядываться. Потом посмотрела на заднее сиденье. Я, грешным делом, подумала, что это ее собака. Но вспомнила, что Алька не держит ни собак, ни кошек.
– Нет никакой наружки. У тебя в машине вообще никого нет.
– Да не в машине, балда. За мной хвост из автомашины с наружкой. А, кстати, где же хвост? – она стала оглядываться. – Где же он? Он ко мне прямо с Технического прилип. Я его у метро «Бауманская» еще заприметила. И он все время за мной ехал. Правда, что-то не видно. Девятка такая, серая. Может на светофоре отстал. Мы же почти на красный проскочили, – оглядывалась она.
– А что за наружка?
– Ты что, сериалы про ментов не смотришь? Там как кто на подозрении, так за ним сразу посылают наружку.
– Собака, что ли, такая?
– Какая собака, балда. Это мужики, как правило. Ну, оперативники.
– Да я эти сериалы не все смотрю. Этот, наверное, пропустила.
– Ну, последний вот, не смотрела? Опера, специально подготовленные. Неужели не смотрела? Черт, забыла со страху название. Ладно, потом вспомню.
– А ты-то при чем? – никак не могла я понять.
– Я же с Володькой поехала на Технический на его машине. Он меня просил. Так, на всякий случай. У него на душе было неспокойно. Наверное, чувствовал уже что-нибудь. Он мне портфель с документами по фирме оставил и ключи от БМВ. Я там часа два сидела в машине, ждала его, пока он не позвонил. Они же легко могли меня вычислить. Они же, наверняка, его машину пробили. Могли подумать, что он что-то там оставил. Могут задержать и обыскать. Если его задержали, значит, он уже подозреваемый. Я это по уголовно-процессуальному кодексу проходила.
Алька у нас училась в юридическом, уже на последнем курсе.
– Так ты меня прихватила, чтобы запутать эту наружку что ли? Я же водить автомашину не умею…
– Да не волнуйся ты. Володька просил меня по телефону съездить к его жене и все рассказать. Он не хотел, почему-то, звонить ей оттуда. Ну а я одна боюсь. Вдвоем все-таки легче.
– Ну, а куда же адвокат смотрел? Как он позволил его арестовать?
– А что адвокат может сделать?
– Не позволить. Вот и все. А тогда, зачем он нужен? Деньги на него переводить… Что он тогда может?
– Жалобу написать. Сейчас адвокат должен писать в суд жалобу, чтобы освободили.
– И, думаешь, поможет?
– Кто ее знает…
Когда мы подъезжали к дому Макаровского, Алька приказала мне внимательно оглядеться по сторонам, не привязалась ли к нам эта самая наружка. Я глядела, глядела, ничего не обнаружила. Ну, едут машины разные за нами, но как узнаешь, что это та самая наружка.
– Слушай, Алька, а на каких машинах ездят эти самые наружки?
– На самых обыкновенных, чтобы незаметными быть.
– На «жигулях» что ли?
– Бывают и на «жигулях».
– Да они же на «жигулях» ни за кем не угонятся.
– А у них специальные моторы стоят. Повышенной мощности.
Я высматривала эту чертову наружку, чуть шею не свернула, но ничего подозрительного не обнаружила.
– Да нет никого, чего ты волнуешься. К тому же, сама говоришь, они незаметны среди других машин. А если так, чего я головой кручу? Как дура.
– А тебе надо закрыть глаза и ждать, когда сзади раздастся: «Пройдемте, гражданка!»
– Ты же сама говоришь, что они специально обучены. Их все равно не узнаешь.
– Ну да.
– Тогда чего я головой верчу?
– Ну ладно, – согласилась Алька.
Тут мы подъехали к дому Макаровского и Алька, тяжело вздохнув, говорит:
– Ну, пойдем уже, подруга.
3
Поднимаясь на лифте к квартире Макаровского, мы обсуждали, с чего начать разговор с его женой – Ириной. Мы раньше бывали у них в гостях и знали ее. Конечно, мы уже готовы были плакать вместе с ней, но это оказалось излишним. По ее заплаканному лицу и убитому виду мы поняли, что ей уже все известно.