Сразу после трагической даты 24 апреля, уже в мае 1915 года, депортации подверглись армяне из восточной Анатолии, исключая Ван, занятый русскими: из Трапезунда, Эрзерума, Битлиса, Диарбекира. Ведь официально переселение мотивировалось близостью русского фронта. За три месяца восточная Анатолия была очищена от армян: уже в августе область объявили «освобожденной» от неудобного присутствия... своих исконных жителей.
Во второй фазе геноцида массовая высылка распространилась на западную Анатолию, Киликию и турецкую часть Фракии. Для переселения армян из этих районов невозможно было ссылаться на близость фронта. Но геноцид, приведенный в действие, уже не нуждался в прикрытии; турецкие власти заботились исключительно о скорейшем достижении своей цели. Так наконец высылка охватила всех проживавших в Турции армян без различия, за исключением жителей Смирны и Константинополя.
Вторая волна депортированных также прошла через Алеппо, откуда их отправляли на восток, к пустыне, расположенной вдоль берегов Евфрата, или на юг — к сирийской пустыне. Почти все 200 000 человек, прибывшие в лагерь Дейр-эл-Зор в Месопотамии, умрут от жажды и лишений. До сирийских лагерей Хамы, Хомса и окрестностей Дамаска дошло около 120 000 человек. Те из них, кто выживет к концу войны, вернутся в Киликию. Но здесь они встретят смерть в 1920 году от рук новых палачей, кемалистов.
Депортация армян в основном завершается к концу года. А в первой половине 1916 года по приказу правительства уничтожаются все, кто находится на стоянках и в распределительных лагерях.
В некоторых местах высылка заменялась варварством другого рода. В Трапезунде женщин и детей топили в Черном море. В Муше солдаты турецкой армии руководили ордой курдов, которые, переходя из дома в дом, устраивали резню, убивая всех армян топорами.
Отдельные армянские города и селения оказывали яростное сопротивление: Ван, Шатах, Шапин-Карахисар, Муса Даг (Джебель Муса), Урфа.
Один из ярких примеров армянского сопротивления описан австрийским писателем Францем Верфелем в романе Сорок дней Муса Дага (1933). 30 июля 1915 года от 4 000 до 5 000 армян, живших на северном побережье Сирии, решили противостоять высылке и обосновались на горе Муса, построив там укрепления. Они полтора месяца выдерживали осаду турецких войск, несмотря на огромное неравенство сил. Несколько сот боеспособных воинов из числа осажденных давали отпор сменяющим друг друга и количественно увеличивающимся подразделениям регулярной армии (последнее насчитывало 15 000 солдат), оснащенным артиллерией. В конце концов, когда турки, отрезав все пути сообщения и изолировав мятежников, уже думали уморить их голодом, их спасли два французских военных судна, которые проплывали мимо и увидели надпись на знамени: Christians in distress: rescue («Христиане в опасности: спасите нас!»). Французы разбомбили позиции турок, взяли на борт 4 000 выживших армян и благополучно довезли их до Порт-Саида.
Свидетели геноцида и защитники армян
Многочисленны и ужасающи свидетельства о геноциде, дошедшие до нас благодаря дипломатам и другим иностранцам, жившим в то время в Турции. Это прежде всего секретные документы немецких и австрийских дипломатов, которые, будучи союзниками турок, прекрасно знали обо всем происходившем. Некоторые немцы, ставшие свидетелями массовых убийств, по долгу службы молчали, а другие активно критиковали политику невмешательства своего правительства.
Леденеет кровь в жилах от донесений собственному правительству Генри Моргентау — американского посла в Константинополе с1913 по 1916 годы — и американских консулов в разных турецких городах: Оскара Хайзера в Трапезунде, Джессе Джексона в Алеппо и особенно Лесли Дэвиса в Харпуте, городе в центральной Анатолии, который был одним из главных пересылочных пунктов для депортируемых армян. Посол Моргентау не только регулярно и подробно информировал Вашингтон о депортации и избиениях армян, но и неоднократно пытался вступиться за преследуемых перед турецким правительством, в том числе в ходе личных бесед с Энвером и Талаатом.
В своих Мемуарах, опубликованных в 1918 году, он рассказывает о разговоре с Талаатом, во время которого виновник депортаций внезапно спросил его: «Почему Вы так интересуетесь армянами? Вы еврей, а эти люди — христиане. Мусульмане и иудеи лучше понимают друг друга. Вас здесь хорошо принимают. Зачем же Вы протестуете? Отчего не позволите нам делать с христианами все, что нам угодно?» Моргентау ответил: «Вы, кажется, не поняли, что я нахожусь здесь не в качестве иудея, но как посол Америки. И обращаюсь к Вам не от имени какой-либо нации или религии, но во имя человечности. Предположим, что несколько армян вас предали: неужели это может быть причиной для того, чтобы уничтожать целый народ и заставлять страдать женщин и детей». «Это неизбежно, — заявил Талаат. — Нас упрекают в том, что мы не делаем разницы между виновными и невиновными армянами; но это невозможно: сегодняшние невиновные завтра станут виновными».
28
В недавнее время историческая картина сопротивления армян в Муса Даге на основании документов того периода была дополнена двумя итальянскими журналистами; см.: F. Amabile, M. Tosatti,
29
Об этом см. замечательную книгу итальянского армянина Пьетро Кучукяна:
30
См.
31
См.: H.Vierbucker,
32
H.Morgenthau,
33
Цитируем по: P.Kucmkian,