–И что? – заинтересовалась Люда.
–Мама пошла. Начальник в красивой форме дал нам билеты на следующий поезд. Китель!!
Люда вопросительно посмотрела на сестру:
–Ты чего? Какой китель?
А Лена ясно увидела себя маленькой и маму рядом с незнакомым дяденькой в черном пальто с ослепительно белым шарфом и фуражке, как у капитана. Они бесконечно долго о чем-то говорят. Она замерзла, устала стоять и ходить вокруг мамы, не выпуская ее руку. Мама держит коробку конфет и красивую куклу, которую Лена сразу не взяла из рук незнакомца. Испугалась. А теперь все время смотрит на нее. Так, может, это и был ее отец?! Лицо! Не вспоминалось. Только красивая форма перед глазами. Значит, он все-таки здесь живет! Или жил. « Ладно. Скоро все узнаю», – подумала она и рассеянно ответила сестре:
– Да это я так. Пошли быстрее. Ждать первый троллейбус нет смысла, быстрее пешком дойдем до автовокзала
В Новочеркасск, раскинувшийся на Донском плато, приехали к полудню, и сразу попали в прошлый век. Столетние дома, каменные двухэтажные, гордо смотрели окнами со ставнями на редких прохожих. Бережливые казаки строили их себе, внукам и правнукам. Что ни здание, то раритет. Даже вековая будка для ремонта обуви, поставленная до революции на углу Никольской, подкрашена, подправлена и исправно служит жителям до сих пор.
На скалистом плато тонкий слой почвы и совершенно нет воды. Если в Старочеркасске казаков заливали воды Аксая и Тузловки, то, спасаясь от наводнений на Донском плато, они таскали эту воду наверх в бочках, пока генерал Платов с царем Александром 1 не решили построить казачью столицу. Первое, что они сделали – провели водопровод.
И пятьдесят лет спавший казачий городок ожил и расцвел. Жизнь закипела, а пышная земля с поймы помогла трудолюбивым казакам разбогатеть и превратить свою столицу в цветущий край. После Гражданской войны с трудом поднимался город с колен, в Отечественную войну немцы так вцепились в плато, что город несколько раз пришлось отдавать и вновь возвращать. Отстроился, ожил и задремал в ожидании другого Платова.
Никаких перемен за два года в казачьей столице! Ни транспорта, ни дорог. Все также прохладно утром, также душно и жарко днем и также нещадно жрут комары ночью
К кирпичному двухэтажному особняку, девочки подошли уставшие и голодные. Лена опустила тяжелую сумку на каменную плиту, служащую ступенькой перед массивной дубовой дверью, поставленной еще в прошлом веке хозяином, и позвонила.
– Лен, пойдем в кухню, – заныла Люда, – бабуля там.
– А вдруг она отдыхает? Жарко ведь уже на кухне.
–Ага, будет она тебе прыгать по ступенькам, – возразила рассудительная сестра, -дядя Вова с тетей Раей на работе, Васька в садике, а она приготовит кушать и там же в кухне отдыхает, я знаю.
– Раз ты все знаешь, иди во двор и посмотри! – рассердилась Лена и села на сумку.
Дом купца, возвышавшегося над поймой реки Тузловки, был открыт всем ветрам.
Калитка открылась бесшумно и легко в просторный заросший травой двор, застроенный сарайчиками и засаженный плодовыми деревьями по периметру. В глубине двора, под холмом, поросшим терновником, приютилось строение, сооруженное Колесовыми из подручного материала, похожее на пещеру, – летняя кухня. Увидев открытую дверь в летнюю резиденцию, Людка побежала с визгом: «Бабуля!», и Лена, услышав этот взрыв эмоций, со вздохом подняла сумки и тоже вошла во двор.
Из-за старенькой тюлевой занавески сначала показалась повязанная белой батистовой косынкой голова бабы Кати, а потом расплывшееся в радостной улыбке смуглое лицо. Подбежавшая внучка повисла у нее на шее, а женщина улыбалась и, обнимая любимую внучку, восклицала:
–Як жеж це так!? Приихали! Сами!? Без мати?! Ну и ну!
Это была ее кровь, ее продолжение. Худощавая, подвижная, невысокого роста, с черными, как смоль волосами, в свои шестьдесят с хвостиком, и ровненьким прямым носом, она выглядела моложаво А глаза, как у всех Колесовых, синие, бездонные, таврские, как она говорила, светились счастьем.
Лена сдержано поздоровалась, не вмешиваясь в бурную сцену, и поставила на траву сумку. С красного лба капал пот, и веснушчатый курносый нос, сгоравший каждое лето до ранок, опять сильно покраснел; выгоревшие на солнце волосы, завязанные на затылке резинкой, не добавляли красоты.
–Ну, девки! Ну, девки. – повторяла Екатерина Дмитриевна, пропуская внучек в кухню, – Сидайте, сидайте, будемо обидать. Борщ тильки что зробыла, абрикос в кучу сгорнула, потом поколупаемо…
Девочки вошли в маленькую комнатку, где стоял обеденный столик, газовая плитка с баллоном, тумбочка и самодельная кушетка, на которой женщина отдыхала в жаркий полдень. Чисто. Уютно. Вкусно пахнет едой.