–С чего это? – недовольно буркнула женщина.
–Худой, как скелет. Смотрю, идет по рынку, шатается. Думал: пьяный, так ведь не пьет он, а поначалу и не узнал меня. .
–Что с ним сделается! Вчера собирались у брата Тимофея, и Тамара, его жена была, и Генка со своей Нинкой пришел. Посидели. Все в порядке у них, правда? – обратилась она к сыну.
–И.. нелегко парню, – вздохнув, подхватил разговор Вова. – Я что думал: женится – легче будет. Все родная душа под боком, а оно, вишь, ититна сила, что получается…
–А что получается? – сразу же встряла в разговор Лена
–Что, что … Ничего хорошего. Отделила их мачеха, а зарплата – пшик! Не проживешь. А жена то ли работает, то ли нет.
– Да причем тут это!? – заволновалась Вера. – Болен он, полечить его надо.
–Вот, вот. Мачеха только этим и занималась! – усмехнулась Ольга.
– Да не так, – с досадой отмахнулась девушка.
И Гена, и Вера были ровесники. Они дети войны. Младенцы Великой Отечественной! Родились накануне страшного времени, засыпали в холодном подвале, просыпались от взрывов, хлеб и картошка – как праздник, а сахар увидели лишь в конце войны. Выжили вопреки всему. А сколько их погибло?! Дети войны! Они похожи на выросшие в засуху колоски, тоненькие, хилые, бесплодные. Кто виноват? Время? Люди? Только ничто не проходит бесследно. Война давно закончилась, а они продолжают сражаться за свою жизнь.
–Да, хватит тебе, – одернула Веру баба Оля. – Давно было. Перерос он уже. Работать надо лучше!
Екатерина Дмитриевна, услышав эти слова, отвернулась, будто бы посмотреть на играющих детей. Отвернулась, чтобы не взорваться, не крикнуть: «Да разве ты мать?!»
Ее Верочка до сих пор плачет во сне, в обмороки падает, к учебе совсем равнодушна, память плохая. Если со старшими она до войны занималась, стихи учила, книжки читала, то с младшенькой – постоянно одна мысль – выживи! Живи! Ее дочке работу не потянуть. Слаба. Самой надо работать за двоих, пока сил хватит, а Верочку беречь. Бог даст, выйдет замуж – окрепнет, еще детишек нарожает…А кто будет беречь сироту?! Тимофей под такой пятой, что без разрешения Томочки рта не может открыть, не то, что защитить сына. А тут жертвовать надо, делиться. Может, этот ключ гаечный мальчишка и поднимает-то через силу…
Лена поняла сердитый взгляд бабы Кати, но думала о своем и ерзала на лавке от волнения. Завтра же надо пойти к Гене.
–Надо бы поговорить с ним, иттина сила… Может, удастся устроить его к нам на завод. Все -таки приличней зарплата, чем в трамвайном депо, – размышлял вслух Вова.
Дети, насытившись, давно уже играли во дворе, и в тишину влилась тихая спокойная мелодия. Баба Катя негромко пела: « Скакал казак через долину, через широкие поля…» А баба Оля подхватила басом: « Скакал он садиком зеленым, кольцо блестело на руке.»
Матрос сначала внимательно вслушивался в непонятные слова говора, потом заскучал и, наклонившись к поющей девочке, попросил:
–Ты могла бы мне завтра показать город?
Услышав это предложение Лена ахнула про себя. Вот это да! Идти по улице с красавцем матросом и блеснуть знаниями – вот удача! Но ведь она завтра должна идти спасать Гену!
Лена колебалась. Ровно секунду.
Видя ее нерешительность, Володя по-своему понял это колебание, поэтому поторопился объяснить:
–Отпуска почти не осталось, а я ничего и не видел. Вера сказала, что ты знаешь историю города. Да?
Лена кивнула.
–Ну, ладно. Только до обеда.
–Как скажешь.
Алексей широко и чуточку снисходительно улыбнулся, как это делают старшие, взрослые люди, не воспринимающие всерьез проблем детей. Но девочка этих тонкостей не увидела. Ласковая улыбка моряка обезоружила ее. Щеки зарделись, стыдливый взгляд уткнулся в кружку на столе, и она услышала:
– Утром я зайду за тобой.
Глава 11
Это был великолепный день. Они бродили по городу, и их переполняло ощущение счастья и свободы. Обошли вокруг главной достопримечательности – Собора Рождества Христова. Прохожие оглядывались на красавца матроса, и Лена, счастливая и довольная, увлеченно говорила:
– Бабушка рассказывала, что строили его целый век! Представляешь, сто лет?! Построят – а он возьми и рухни! Опять дойдут до купола, а он ночью и рассыпется! Ни с того ни с сего. Да не один раз, а дважды. Уже отчаялись: без собора казакам нельзя.
– И в чем причина? Почему неожиданно падали стены? – спрашивал Алексей, с улыбкой поддерживая девочку, шаловливо шагающую по бордюру.
– Это смогли понять лишь через девяносто лет! Его строительство казаки заложили в пятом году прошлого века, а в девяносто пятом заметили, что слишком много потрачено песка, цемента. Стали считать.