– Надо было, деточка, еще чистить. Ты же сама не захотела. Вот поешь абрикосок.
Появилась большая железная чашка с янтарными, набившими оскомину фруктами. Деда Тима виновато улыбнулся, и они вышли из-за стола.
Глава 18
Слоняясь по базу, Лена искала прохладное место. В комнатах Гены ее охватывал необъяснимый страх. Откуда он появлялся, девочка не понимала, но тлетворный запах гнал ее во двор. Наконец, она залезла на тутовое дерево и спряталась в тени листвы. Отсюда ей был виден весь двор, но долго сидеть не пришлось. Пришел Гена.
–Погнали?! – то ли утверждал, то ли спрашивал он, – побежали, что стоишь? Опоздаем на автобус!
–Размышлять, или сомневаться, не было времени. Гена шел быстро в гору, привычно перепрыгивая с камня на камень мощеной дорожки, и Лена еле поспевала за ним вприпрыжку.
На небольшой открытой площадке автовокзала уже стоял распахнутый автобус, охваченный жаром, но посадки еще не было. Успели. Пот струился по лицу, мокрые волосы липли к коже, мелкие, липкие капли пота покрывали все тело.
Они успели купить по мороженому и, плюхнувшись на раскаленное сиденье, сразу же подскочили и рассмеялись.
Ехали молча. Лена не могла говорить. Неужели все это происходит с ней?! Внутри все сжалось от страха и неизвестности. Что-то у нее все так легко получается?! А вдруг он не захочет с ней увидеться?
Гена спал, обдуваемый горячим ветром. Девочка посматривала на спящего друга и думала: «Да, он очень изменился. Постарел, осунулся. И этот взгляд! Иногда. Злой, голодный, пронизывающий. Страшно. Откуда он?»
Доехали быстро. Гена тотчас же открыл глаза и спросил:
–Поедем или пойдем?
–А сколько идти?
–Все время прямо по Пушкинскому бульвару.
–Конечно, пойдем! Посмотрим,
Ей так хотелось посмотреть этот город теперь уже в другом статусе! А еще не мешало бы собраться с мыслями: уж очень все быстро развивается. Сейчас откроется тайна, которую родители берегли от нее тринадцать лет. А вдруг ее жизнь повернет на сто восемьдесят градусов, и она (о, счастье!) не будет причиной ссор в семье и не услышит больше мата в свой адрес!
Солнце садилось. Цветущий, нарядный бульвар охлаждался множеством фонтанов. Играла музыка, люди прогуливались, сидели на скамеечках в тени деревьев. Липы, огромные, разлапистые, посаженные по обеим сторонам аллеи спасали от жары и ее, и проезжую часть.
Не успела Лена унять дрожь в коленях и руках, как Гена повернул к красивому трехэтажному особняку и стал подниматься по широкой парадной лестнице.
–Гена, постой, – почти закричала девочка.
–Ну что? Да не дрейф ты. Не кусается он.
–А ты что, ходишь сюда, да?
–Иногда, – уклончиво ответил дядя, подойдя к высокой крашеной двери со списком звонков сбоку, и позвонил два раза.
Подняться сил не было. Казалось, сердце вот-вот выпрыгнет или, наоборот, перестанет биться. Но когда дверь открыла молодая женщина среднего роста, несколько полноватая в нарядном халатике, страх сменился разочарованием. Где же он, ее отец?
–А, Гена! Заходи. Что случилось? – приветливо спросила она.
–Здравствуй, Жанна. Вот дочку Гришкину привез. Просит познакомить с отцом.
–Дочку?! – удивленно произнесла она. – Какую дочку? У него одна дочка, Анжела.
Она растерялась, и никак не могла справиться с волнением.
– А где она?
Гена кивнул вниз, где на лестничной площадке стояла, не шевелясь, Лена.
Женщина оглядела девочку с ног до головы, всмотрелась в лицо в поисках подтверждения родства.
А Лену охватил опять страх, что если эта женщина не пустит их и ничего не скажет мужу?!
–Ну, что же, проходите. Теперь припоминаю. Гриша что-то вроде этого говорил, но, очень давно. Забыла уже. Проходите, – еще раз пригласила Жанна гостей без особого энтузиазма.
Они прошли длинный коридор коммунальной квартиры и очутились в светлой большой комнате. Лена окинула ее взглядом в поисках отца, но здесь не было даже намека на мужское присутствие. Стены пусты, а из фотографий лишь портреты ребенка разных возрастов.
Это наша дочка. Ей четыре годика, и она гостит у моих родителей. Твой отец в командировке, он ревизор пароходства, а когда вернется – не знаю.
– Жанна, дай водички? Жара… – попросил Гена.
Он вытер рукой рот, а потом пот со лба. Мокрая рубашка прилипла к спине и казалась мятой и грязной.
–. – Вот незадача. Как же узнать? Да и уезжает она скоро. Ей долго нельзя. Мать будет волноваться.
Лена слушала дядю и думала: « Надо же, какая у отца любовь к заморским именам! Одну дочь назвал Стелла, другую Анжелой и жен выбирал с такими же заморскими именами.»
Пожалев понуро сидящую девочку, Жанна неожиданно бодро предложила: