26.10.16
Я чуть не рыкнул, взять большой город! Да что она себе думает? Как представляет? Чего мне стоило не вскочить и не начать бунтовать прямо сейчас! Мне эта идея, мягко говоря, совершенно не нравилась.
Я прислушался к гулу зала, кто-то соглашался, кто-то противился, но согласных было больше. Стоило признать, идея Аси была стратегически продуманной, но большие военные действия пугали не только меня, люди быстро привыкали к спокойной мирной жизни, когда ты знаешь, что будет завтра.
После предводительницы повстанцев, брали слово её помощники и все они как один были согласны с подобным решением и расписывали плюсы всех этих мероприятий, обещая золотые горы, после завоевания большого города. Хотя всё это было сродни сказкам, единицы из нас видели такие города. Горожане явно были больше довольны своей жизнью и их всё устраивало, а потому мало кто из них бунтовал. Это заставляло думать о племенных жеребцах, которых обхаживают и рабочих лошадках, которых гонят пока они не сдохли, но я всё равно не был уверен стоит ли рисковать.
После собрания Ася пошла в свой кабинет, я двинулся за ней:
— И когда ты хотела посветить меня в свои гениальные решения? — прохладно поинтересовался, когда любимая села за стол и начала перебирать бумаги, — Я единственный за твоим столом, был не в курсе. Будь добра не выставляй меня впредь дураком, — между нами говоря, меня это мало беспокоило, но разговор надо было начинать, почему бы не с этого вопроса. Если уж меня посадили в совет, значит я какой-никакой начальник, а начальник не имеет права даже выглядеть дураком, а уж тем более быть им.
27.10.16
— не передёргивай, — отмахнулась она от меня, как от надоедливой мухи, — все понимают, что ты человек новый, тебя нужно время чтобы сложить своё мнение…
А вот эти слова меня взбесили, и я оборвал её на полу слове:
— какое к черту мнение? — повысил я голос, — Ася, вы с твоим советом всё это обсудили раньше, со мной подискутировать видно было много чести! Ты меня случайно с комнатной собачкой не перепутала, которых в старину модницы в сумочках носили? Так я тебя расстрою, я размером для этого не вышел.
— Герман, что ты, право слово детский сад устраиваешь? — она взбудораженная моим тоном отложила бумаги и вышла из-за стола, — никто не считает тебя комнатной собачкой, — она протянул руку в успокаивающем жесте к моей щеке, но я мотнул головой, не давая себя коснутся.
— А кем ты меня считаешь позволь спросить? Права голоса я не имею. Ты со мной ничего не обсуждаешь. Кто я кроме как мужик для утех?
— Да ты ополоумел? — взорвалась она, сейчас мы уже оба кричали.
— Ну раз всё так как ты говоришь, то я запрещаю тебе участвовать во взятии большого города! Тут посидишь, с дочкой.
— Да кто, ты такой чтобы мне что-то запрещать?
— Я твой супруг! Я твой мужчина! Я решаю и буду решать, что тебе, бабе неразумной делать!
— Ну конечно! Я — баба неразумная! Ничего, что под моим руководством, повстанцы наконец обрели мощь, которую Общество серьёзно опасается?
28.10.16
— Ничего! Я тебя прощаю! — я орал так, что саднило горло.
— прощалка не отвалится? — у любимой крик получался тише из-за травмированных связок.
— Всё! Запомни! Теперь сидеть и молчать!
На этих моих словах будто вихрь шарахнул об стену дверь, а мне в лицо прилетел дюжий, чёрный кулак.
— Да твою ж мать! — это я так оставлять не собирался, возвращая тумаки обидчику.
— Да как твой поганый рот посмел, — шипел сквозь сжатые зубы Ли, а это оказался именно он, всаживая мне кулак под рёбра.
— Не лезь ни в своё дело, — рычал в ответ я.
Мы сцепились словно два кота и катались по полу небольшого кабинета, не подпуская Асю, чтобы разнять нас, но уже через пару минут помещение наполнилась любопытствующими, которые услышали шум из коридора. Кто-то приволок ведро ледяной воды и окатил нас. Мы отпрянули друг от друга и кашляя и отфыркиваясь лежали на полу, сверля противника взглядом.
— Оба. Вон! — жестко произнесла Ася, указав пальцем на дверь, — узнаю о чём-то подобном, пойдёте полы мыть, на пару.
Ли зло зыркунув на меня, пули вылетел из кабинета, я знал, что наш разговор не окончен. Утёршись рукавом, и вопросительно приподняв левую бровь, я последовал его примеру. Да уж, некрасиво получилось. Соперника ждал меня сразу у крыльца.
— Ещё раз ты позволишь себе повысить на неё голос… — злобно начал он.
— Наши с Асей отношения, тебя не касаются, — резко ответил я, — они вообще никого не касаются.
— Герман!
— Ли!
Мы стояли и буравили друг друга глазами. Да уж забот у меня, наверное, прибавится. С одной стороны, мы должны быть друзья не разлей вода, ведь у нас одна цель, во что бы то ни стало защитить Асю и от врагов, и от её дурной головы, полагаю что и интересы общие найдутся, но то, что он знал больше меня раздражало, он же думал, что всё наоборот, в каждом из нас плескалась чёрной жижей злоба и агрессия.
29.10.16
28
Сторонников идеи захвата крупного города оказалось больше чем противников, а по сему пришлось смериться и начать приготовления к походу. Это был крупная, военная операция к которой было необходимо долго готовится. Эти мероприятия затронули почти все сферы жизни маленького государства. Обучение новобранцев усилилось, теперь мы занимались не по пять часов, а часов по восемь — девять, вусмерть выматывая ребят, так что те после тренировок могли только ползти до кроватей. Причём такая подготовка была не только на первом, но и на остальных уровнях. Готовили и технику, перебирая все машины. Собирали провиант. В срочном порядке чинили и производили оружие.
Всё бурлило словно варево в котле, а я не знал радоваться мне или огорчаться. Как выяснилось я только и умею, что сражаться поэтому предстоящая операция будоражила кровь заставляя нервно подрагивать от ощущения битвы, но я ждал её, я хотел воевать. В противовес к этому шло понимание, что любая мирная жизнь лучше войны, я не хотел, чтобы моя любимая опять надевала на себя амуницию, я не хотел бояться за её жизнь. Эти противоречивые чувства терзали меня, отнимая сон.
Как-то раз, когда мы лежали под тёплым одеялом и Ася прижималась свои бархатным боком ко мне я спросил:
— Неужели тебе всё это нравится? Неужели ты не можешь не рисковать собой?
— Я уже разучилась жить по-другому, — тихо сказала она, вычерчивая завитушки на моей руке, — да и некому мне передать всё это. Кто встанет во главе? Не побоится опасностей и будет идти вперёд? Я не хочу брать оружие в руки, но понимаю, что пока нам нельзя останавливаться. Мы не можем жить поживать да добра наживать. Нам не хватает многого. Кто готов идти дальше без постоянных волшебных педелей, структурировано и чётко? Когда повстанцами управлял Тэкео мы метались от одного Лагеря, к другому никак не закрепляя свои позиции, и чём всё закончилось? Тем что из огромного количества людей осталась маленькая группка в двадцать человек.
30.10.16
— Я не хочу, чтобы ты воевала.
— А чем я по-твоему должна заняться? — фыркнула она, — пироги тебе печь, да Хоуп растить?
— Не плохая картинка, — мурлыкнул я, вспоминая вкус фирменного пирога с малиной.
— Кто если не я? — неожиданно жестко поинтересовалась любимая.
— А почему не я?
— Потому что ты не хочешь расширения территории и укрепления позиций!
— Дурочка, — я зарылся носом ей в шею, — я не хочу, чтобы ты автоматом махала, поэтому и противлюсь любым военным действиям, когда я буду знать, что ты сидишь дома и варишь мне борщ, я сделаю всё, чтобы ты была довольна. Всех-всех драконов убью, чтобы моя принцесса была счастлива.
— Всех-всех? — немного по-детски спросила она.
— Многих. Если мы убьём всех драконов, мы нарушим природное равновесие и может произойти катаклизм.
Девушка тихо и счастливо засмеялась.
— Давай разберёмся с большим городом и решим, что делать? Что ж поделаешь раз стала не только предводителем, а знаком, эмблемой победного шествия, если хочешь. Мы не проиграли ни одного серьёзного сражения, — она тяжело вздохнула, — как бы я дорого дала чтобы не помнить ни одного из них, но сейчас они уже у меня в крови. Мне не вытравить их. Ты же понимаешь, что совсем отойти от дел я не смогу?