— Вон тот дом, первый слева, где белое окно фонарем. Поезжай прямо по дорожке до конца.
Но когда машина подпрыгнув на коком-то бугорке, повернула от дома миссис Ван Флит к гаражу, над которым была его квартира, Грега вдруг охватила тревога и дурные предчувствия. Он боялся встречи с миссис Ван Флит.
— А мама что говорит?
— Ну, радуется, что ты жив и здоров, — устало сказал отец и потянул на себя ручной тормоз.
Не успел Грег выйти из машины, как в доме миссис Ван Флит скрипнула дверь черного хода. В халате, в сетке на волосах на заднем крыльце появилась хозяйка.
— Кто там? Грег? — спросила она и голос ее дрогнул.
— Привет, миссис Ван! — крикнул Грег, он всегда с ней так здоровался.
— Господи помилуй! — одной ногой она шагнула вниз на ступеньку и пошире открыла дверь, чтобы лучше видеть, как будто глазам своим не верила — Вы живы, Грег?
— Ага. А это мой отец. По-моему, вы с ним знакомы.
— Доброе утро, — едва повернулась к Уинкупу старшему миссис Ван Флит.
— Доброе утро, мадам.
— Где же вы были, Грег? — спросила миссис Ван Флит.
— Ну… — Грег сделал к ней несколько шагов и остановился. — У меня была амнезия, миссис Ван. Целых две недели. Я потом вам расскажу. А сейчас хочу скорей забраться к себе. Хорошо? — он помахал ей рукой и повернул к гаражу.
— Но вы ведь тонули, Грег? — спросила миссис Ван Флит, все еще стоя одной ногой на ступеньке.
— Еще бы! Хотя в реке я пробыл недолго. Меня туда сбросили. Все потом расскажу, миссис Ван.
Он вынул футляр для ключей. Это было единственное, что у него осталось, если не считать двух любительских фотографий Дженни, которые он носил в бумажнике.
— Я знаю, мне пора платить за квартиру, миссис Ван, — добавил он через плечо. — Пошли наверх, отец. — Грег отпер дверь, и оба поднялись по лестнице. Дверь в комнату Грега была слева на верхней площадке лестницы. Он вошел и поднял раму.
— Садись.
На плите стоял кофейник, и когда Грег потряс его, оказалось, что в нем еще остался кофе. Отмывая кофейник, Грег увидел новенькую, запечатанную пачку сигарет «Кент». Он улыбнулся. Когда-то он принес эту пачку и давно о ней забыл. Хорошо бы где-нибудь была припрятана еще и бутылка виски, но он знал, что бутылки нигде нет. Впрочем, если бы он сейчас приложился к бутылке, отец бы, наверно, рассердился.
— Через минуту кофе будет готов, отец. Правда еды нет никакой. То, что в холодильнике, думаю, подпортилось.
— Мгм. Неважно, Грег. — Отец сидел на кровати согнувшись, переплетя пальцы на коленях.
— Не хочешь полежать, пап? Давай приляг.
— Я, пожалуй, не прочь.
Грег прошел в маленькую ванную, где не было окон, зажег свет, сполоснул лицо и почистил зубы. Потом снял рубашку, покрыл щеки мыльной пеной и сбрил свою чуть ли не трехдневную щетину.
Отец продолжал угрюмо молчать, даже когда они пили кофе.
— Мне очень жаль, па, что тебе пришлось таскаться туда-сюда, — сказал Грег.
— Ничего, не беспокойся. И помни, что сегодня до шести вечера тебе надо позвонить в полицию. Они должны знать, где ты.
Грег кивнул.
— Хорошо, пап.
Зазвонил телефон, и звонок показался Грегу оглушительным, как взрыв. Он не представлял, кто бы это мог быть, и, когда брал трубку, от волнения его даже пот прошиб.
— Алло?
— Алло, Грег, — ответил твердый голос Алекса. — Мне только что позвонила твоя хозяйка. Сказала, что ты вернулся.
— Да, я…
— Я и позвонил в риттерсвильскую полицию. Понимаешь, не был уверен, знают ли они о твоем возвращении. Твоя хозяйка ничего не могла сказать. — Алекс говорил ровным холодным голосом, как всегда, когда злился. — Они сказали, что задержали тебя в Лэнгли.
— Да, правильно. Понимаешь, у меня была амнезия… и довольно долго…
— Да? Серьезно? Судя по тому, что мне сказали в полиции, тебя ждут большие неприятности, Грег.
— Послушай, Алекс…
— Мне кое-что известно, но, наверно, не все. Хорошо, конечно, что ты жив, но если бы я знал, что ты просто развлекаешься в Нью-Йорке…
— Развлекаюсь? Как это понять?
— Ну, полиция говорит, ты обзавелся там какой-то женщиной. А я-то воображал, что ты либо умер, либо места себе там не находишь из-за Дженни. И вот, нате вам…
— Алекс, мне бы надо поговорить с тобой лично.
— Жив ли ты, я еще мог сомневаться, а вот что Дженни — твоя любовь у меня сомнений не было. А тут еще эта стрельба.
— Ты что, читаешь мне мораль что ли? Сам-то ты в двадцать восемь лет святым был? Да?
— Грег, с кем ты так разговариваешь? Со своим хозяином? — вставая из-за стола, спросил отец и укоризненно нахмурился.