Она увидела Роберта, он бежал вверх по лестнице, прыгая через две, а то и через три ступеньки. Он был в белой рубашке с закатанными рукавами и в черных брюках. Роберт остановился, обернулся и, улыбнувшись, побежал дальше, поднимаясь все выше и выше. Дженни тихонько вскрикнула, жалобно, как ребенок. А Роберт вдруг стал маленьким мальчиком, он остановился и улыбнулся Дженни, показав два крупных передних зуба, — это был ее умерший младший братик.
19
Во вторник, за несколько минут по полуночи, у Роберта зазвонил телефон.
— Говорит Ральф Юрген, — услышал он тихий голос. — Я звоню, чтобы сказать вам, что последние несколько дней Уинкуп жил в Нью-Йорке под именем Джона Грешема в гостинице «Герб Сассекса».
— Вот как? Он и сейчас там?
— Нет. Уехал. В воскресенье вечером. Я это знаю точно.
— Ага! — Роберт крепко сжал телефонную трубку. — А Никки знает, где он сейчас?
— Не могу сказать. Не знаю. Если ей это и известно, мне она не говорит.
— Понятно, понятно. А когда…
— Послушайте, Боб, у меня к вам просьба. Я не возражаю, если вы сообщите об Уинкупе в полицию. Поэтому-то я и позвонил вам, так что сообщайте, пожалуйста. Но я не хочу, чтобы упоминалось мое имя.
— Разумеется. Хорошо, — ответил Роберт.
— Вы меня понимаете?
— Конечно, конечно. Не беспокойтесь, Ральф.
— Вот и все, что я хотел сказать. До свидания, Боб.
Роберт медленно опустил трубку. Он улыбался. Вдруг он вскинул руки над головой и громко хлопнул в ладоши. «Джон Грешем! Мистер Джон Грешем!» Роберт поднял трубку и набрал номер Дженни. После долгих гудков он повесил трубку и подумал, что попал не туда, позвонил еще раз. Он хотел было позвонить Сузи Эшем, вдруг Дженни у нее, но потом решил, что не стоит. С этим можно подождать до завтра. Роберт немного постоял, соображая, что делать дальше, потом снова поднял трубку и набрал номер полицейского участка в Риттерсвиле.
Инспектора Липпенхольца на месте не было. А Роберт и не знал, что Липпенхольц имеет звание инспектора.
— У меня для него важное сообщение, — объяснил Роберт и пересказал дежурному то, что узнал от Ральфа.
Дежурный спросил, сколько дней Грег прожил в «Гербе Сассекса».
— Не знаю, но это легко проверить. Справьтесь в гостинице.
— Как фамилия вашего знакомого, который вам это сообщил?
— Я не хотел бы говорить, кто он. Он просил его не называть.
— Но нам необходимо знать его фамилию, мистер Форестер. Иначе, как мы проверим…
— Узнайте в «Гербе Сассекса», как выглядел Грешем. Разве этого недостаточно?
— Конечно нет. Этот ваш знакомый мог просто заметить кого-то похожего на Уинкупа Ваш приятель знаком с Уинкупом?
— Да. Я хочу сказать, что он его наверняка видел, может быть, даже говорил с ним, — но сам Роберт не был в этом уверен.
Полицейский продолжал настаиват.ь А знает ли вообще Роберт фамилию этого знакомого?
— Да, знаю, но обещал не называть. Сожалею, но сказать не могу.
— Вы помогли бы и себе, и нам.
— Но не моему нью-йоркскому знакомому.
В заключение говоривший с Робертом полицейский, ничего не добившись обещал передать новость инспектору Липпенхолыгу и повесил трубку.
«Он, наверно, решил, — подумал Роберт, — что этот человек из Нью-Йорка помогает Уинкупу. И Липпенхольц определенно, тоже так подумает. Они выйдут на Ральфа, потому что Липпенхольц знает о Никки и тут уж ничего не поделаешь. Ральф-то ведь, наверно, все эти десять дней знал, где скрывается Уинкуп».
Роберт лег спать, но, проворочавшись с час, встал, чтобы принять секонал. В аптечке пузырька со снотворным не оказалось. Он снова поднялся в спальню проверить, не забыл ли таблетки на тумбочке, обыскал всю маленькую комнату, потом спустился в кухню и поискал там. Осмотрел гостиную. Ничего не увидев, Роберт бросил поиски. «Найдется где-нибудь», — решил он. Наверно, по рассеянности он засунул пузырек в какое-нибудь неподходящее место, например в холодильник. Но таблеток там не была Нет так нет. Роберт вернулся в постель.
На следующее утро, вскоре после девяти, Роберт предложил Джеку Нилсону пойти в дальний коридор покурить. Курить разрешалось и в чертежной, но когда хотелось поболтать, сотрудники предпочитали выходить в коридор, где были пожарные лестницы. В коридоре, выкрашенном в черные и серые цвета присесть было негде, но, как говорил Джек, это — единственное место в их заведении, где не чувствуешь себя золотой рыбкой в аквариуме. Роберт рассказал Джеку о новостях, которые узнал накануне от Ральфа. Ему хотелось сообщить об этом между прочим, но едва он успел произнести первые слова как поймал себя на том, что рот у него расплывается до ушей, будто у мальчишки.