— Дело того попа закончено? — спросил Шельмягин Сомова и тут же добавил: — Как утихомирить газетчиков?
— Есть только один способ — кинуть новую кость.
— Сначала ее надо найти.
— Давно валяется под ногами. Как бы всем нам об нее не споткнуться.
Сомов имел в виду Новикова, Шельмягин отлично понимал, о ком идет речь. Но еще рано было убирать Савелия, хотя контрразведчики знали — в любой подходящий момент он готов их сдать, не моргнув глазом. Шельмягин сначала хотел как следует «подоить» этого золотого телка через «Бизнес-трейд», а уж потом… избавиться от старого знакомого. Сомов, конечно, не мог быть в курсе планов шефа.
— Неизвестно, кто споткнется первым, — ответил Шельмягин. — Кстати, что там у Воробьева?
— Все идет по плану: Румберг приступил к работе.
— Отлично. Твоя баба, как ее, Полина, не подведет?
— Не подведет. Пока любит.
— А если разлюбит?
— Деньги разлюбить нельзя, — философски заметил полковник Сомов.
— Новость слыхал?
— Нет.
— К нам едет… — Шельмягин загадочно улыбнулся.
— Ревизор?
— Эх, Сомов, к чему тут гоголевские персонажи? Мы сами себе ревизоры. Отгадай: на букву «К».
— Калашин? Он ведь недавно наведывался, — я сам тогда отдал распоряжение насчет сауны. А вы помчались с ним куда-то за город.
— Было дело. Но ты не отгадал.
Шельмягин загасил сигарету, взял новую и, прикурив от зажигалки Сомова, бросил:
— Эдвард Коллинз — вот кто сюда едет!
Для Сомова это явилось полной неожиданностью. Ничего себе новость! Значит, интеграция спецслужб, о которой не раз говорил российский президент, свершившийся факт? Но так неожиданно… (Визит Коллинза подготавливался тщательно, знал о нем очень узкий круг людей, — вход туда Сомову был заказан).
— Но именно как ревизор, инкогнито, — продолжал Шельмягин. — Визит приурочен к открытию у нас бюро ФБР. Знаешь, ведь это дерьмовое бюро им нужно лишь для одной цели — сбора всяческой информации под носом ФСК. Остроумно, правда? Где уж нам, деревенским мужикам, осмыслить приоритеты высокой политики! Там (Шельмягин ткнул пальцем вверх), и только там знают, что хорошо, а что плохо. Правда, предполагается открыть аналогичное бюро в Вашингтоне. Мы его, конечно, откроем, но… ведь на каждом близлежащем кустике будут висеть гроздья микрофонов. А чтобы спокойно говорить, придется идти в туалет и громко пердеть для естественной помехи. Дела…
Все-таки, размышлял Сомов, в чем же состоит истинная цель приезда директора ФБР в Россию? Слишком ничтожный предлог — открытие бюро — чтобы ехать сюда самолично. Значит, здесь что-то иное, намного более важное и тщательно сокрытое от постороннего взора, куда ему, Сомову, лучше вообще не соваться. Стоит ли напрягаться, дабы постичь тайны президентского двора? Пусть уж сам Шельмягин трудится на сей ниве — ему наверняка известна цель приезда Коллинза.
Шельмягин потянулся и громко зевнул:
— Мне бы денька три отоспаться — устал, как бурлаки на Волге. Попариться в баньке, попить пива… Тут еще стройка века последние силы отнимает. Дом, знаешь ли, никак обустроить не могу — то совещание у президента, то доклад Калашину, то этот Коллинз на голову свалился…
— Да, вы весь в делах.
Шеф контрразведки испытующе посмотрел на полковника, словно прикидывал, до какой степени можно ему довериться:
— Не догадываешься, что прокуратура к тебе вплотную подползает?
— С чего бы?. Чем я им досадил?
— То-то и оно. Вездесущинского твои орлы убрали?
— Ну, мои.
— А что пальчиками наследили — тебе известно?
— Быть такого не может, Василий Васильевич! Ребята достаточно грамотные, чтобы не замести собственные следы.
— Значит, слишком торопились…
Полковник насторожился — запахло жареным.
— Ты не волнуйся, — успокоил Шельмягин. — Своих я в обиду никому не дам. И помни — работа предстоит огромная. Иди, набирайся сил…
«Их надо всех держать на коротком поводке, — подумал Шельмягин после ухода полковника. — Иначе начнут много о себе мнить. Больше исполнять, меньше размышлять — вот наше кредо».
А Сомов никак не мог взять в толк, где его орлы оставили пальчики, стреляя в доцента на скорости из машины с расстояния пятнадцати метров.
Так называемая Полинина командировка подошла к концу. Просто ей домой позвонил Воробьев и пригласил, а, скорее, приказал, возвратиться к законному супругу. Ждала ли она этого с нетерпением? Однозначно не ответить. Все складывалось как-то странно, и ее неожиданное супружество с некогда любимым человеком пока что никак себя не проявило, если не считать материальной стороны. Не хватало ощущения стабильности и покоя. Только, пожалуй, ежедневные многочасовые занятия английским языком с серьезным педагогом как-то скрашивали непредсказуемость ее существования. Мать Полины, получив большую сумму денег, стала улыбчивой и умиротворенной. Да и Кирилл повеселел — похоже, ломки перестали быть столь болезненными, как раньше, он постоянно готовил себя к серьезному лечению…
В таком вот состоянии неопределенности Полину привез в ее новый дом водитель Миша. Сколько же она не видела Виктора? Около месяца! А много ли это? Для нее — много. Или нет? Для него, с головой погруженного в дела, вряд ли.
Она приготовила любимому дорогой подарок — плоский ноутбук, чтобы печатал свой роман (если он его теперь вообще печатает) не на пишущей машинке, а на современном компьютере. Да нет… жизнь только сейчас и начинается по-настоящему — и у него, и у нее. Они, наконец-то, обретут себя в новом интересном мире, где нет необходимости пересчитывать деньги до зарплаты, где отсутствует чувство зависти при взгляде на дорогие иномарки новых русских, где собственное благосостояние гарантирует независимость, свободу и уважение.
Виктор должен скоро вернуться из офиса. Полина переоделась, прошла на кухню, решив встретить мужа изысканным ужином, и принялась готовить антрекоты под мексиканским соусом. Здесь такая уютная, просторная кухня — мечта любой хозяйки! Все продумано и подобрано до мелочей, все рационально предусмотрено, — хочется петь от счастья. Что на десерт? Морозильная камера полна экзотических фруктов. В холодильнике вино и свежая клубника. А что в серванте? Глаза разбегаются от обилия продуктов! Это ли не рай?!
Мечты сбываются у достойных. А разве Полина и Виктор не достойны такой жизни? Конечно, их свобода в данном случае — вещь относительная. Ну, пусть они привязаны к ФСК и ко всем этим умным дядям. Что из того? Это даже как-то романтично, загадочно, словно они играют в сногсшибательном триллере. В любом случае это намного интересней и содержательней бесконечного прозябания. Как сложится их дальнейшая судьба? Каких высот они смогут достичь? Сейчас лучше жить сегодняшним днем — время все расставит по своим местам.
На кухню заглянул охранник Миша:
— Простите, только что звонил господин Румберг, просил передать, что будет через полтора часа, — много работы.
— Спасибо, Миша.
Полина при виде водителя постоянно испытывала (к чему бы это?) необъяснимое чувство досады. Женщины — странные существа. Когда Миша вместе с машиной внезапно исчез у подъезда Полины, она пребывала в состоянии брошенного ребенка. Обида была всамделишная. Только на что или на кого? На обстоятельства? Или на водителя Мишу? Ребенку сложно разобраться в собственных чувствах, как, впрочем, и женщине. Но, взяв себя в руки, Полина попыталась… как бы сказать?.. понять свое состояние. Ничего не получилось. Она только увидела, что охранник Миша смотрит на нее какими-то странными голубыми глазами. Ей сделалось жутко, необычная слабость растеклась по телу. Чего он смотрит? Почему не уходит? А хочется ли ей, чтобы он ушел? Она не знает, как ответить. Наверное, хочется, но… не сейчас.