— Скажите, Миша… почему вы уехали, не дождавшись меня? Тогда, у подъезда?
— Я… мне было…
— Что вам было?
— Приказано. Я ведь на службе.
— Но вас ждала… женщина?
— Извините, я не хотел… Знаете, через полчаса я опять проехал мимо вашего подъезда. И притормозил…
Как заметил известный древнегреческий философ, если люди молоды и расположены друг к другу, возможны любые коллизии.
— Мне идти? — задал глупый вопрос охранник Миша.
— Куда? — спросила Полина.
— Туда… — он показал на дверь.
— Подождите…
Она была в замешательстве. Глупо? Конечно, глупо. Что за дурацкое положение?! Кто… должен сделать первый шаг? Слуга или хозяин? Хозяин или слуга? Сцена классическая. По Шекспиру? Или Островскому? Или же просто сама по себе?…
…Она уже не помнила ничего. А он не владел собой… Да, именно так! Именно потому, что такова ситуация. Именно потому, что это молодость, и кровь играет в жилах, и нет удержу, черт побери! А все остальное — по боку! Ну, почему так происходит?! Должен прийти муж, Виктор или Дима… О Боже! Какой грех! В отсутствие любимого мужа… Она теряет голову, рассудок, честь и многое еще… Ее разрывает безудержное наслаждение! Она летит в бесконечность…
Жизнь депутата удивительно напряженная и небезопасная. В том, что касается первого, у Савелия Новикова было отменное здоровье, чтобы превозмогать тягостные бесконечные пленарные заседания. А так как вопросами его безопасности занимался Сомов, то ощущение этой самой опасности было практически сведено к нулю. И напрасно, между прочим! Терять бдительность — последнее дело. Но о бдительности немного ниже…
Решив- таки проверить информацию Шельмягина о «Бизнес-трейде», Новиков и подослал Румбергу того самого пресловутого директора с миллиардными запросами (своего старого знакомого кореша еще по зоне), который так толком ничего и не выведал — лишь напустил туману. Но, собственно, когда туман развеялся — с помощью генерала Воробьева — шефу ФСК стало ясно, что депутат заглотил наживку. Придя второй раз в «Бизнес-трейд», т. н. директор, не рассчитывающий ни на что, был несказанно удивлен, получив «добро» господина Румберга на выделение миллиардного кредита. Правда, повторил управляющий банком, директору необходимо представить гаранта на подобную операцию. Это может быть и частное лицо, и организация, и, вообще, кто угодно — лишь бы с конкретной фамилией, адресом или реквизитами. Такого поворота «директор» не ожидал, помчался к Новикову, все доложил и заставил своего патрона крепко призадуматься. Если, размышлял Савелий, эти гарантии представит депутат Госдумы, могут возникнуть непредвиденные осложнения любого характера. Так что лучше пойти окольным путем. Каким? Да хотя бы самым простым — подыскать гаранта из числа своих же подельников. Но… судьба распорядилась таким образом, что гарант сам явился к депутату на прием.
…Стоял погожий июльский день, кондиционер из силы выбивался, создавая приятный микроклимат в кабинете Савелия Новикова. Настроение депутата было намного ниже среднего — миллионы долларов лежали в тайниках в ожидании отмывки, перспектива которой оставалась полностью неясной. Долго ли так может продолжаться? Ведь невозможно до бесконечности скупать недвижимость в России и на Кипре через офшорные фирмы, нет смысла накапливать золото и бриллианты. Деньги должны работать, а не лежать мертвым грузом. Необходимы новые смелые проекты, выходы на мировые рынки вооружений, нефти, алюминия, компьютерных технологий. Без помощи государства сделать это просто невозможно. Конечно, он будет лоббировать кое-кого в самой Госдуме, но процесс этот длительный, а затягивать дела — никак нельзя. Наркотики расходятся по России с невероятной скоростью, идет фантастическая сверхприбыль. Все, почти все силовые структуры так или иначе кормятся из этой кормушки, а он неплохо прикрыт, вернее, был прикрыт. Кто же под него копает? Уж не сам ли Шельмягин — хитрющая многоликая лиса? От этого ждать можно чего угодно. Пожалуй, не он, нет, не он. Слишком важное поставлено на карту, чтобы затевать подобную игру. Обжечься можно так, что сгоришь заживо. Да и нужно ли плевать в колодец, из которого пьешь? А станешь плевать, найдутся другие, более умные и осмотрительные. Надо Сомова подальше от себя отодвинуть — присосался, как пиявка…
Тут в кабинет без стука заявился помощник депутата Вовчик.
— Почему врываешься запросто так? — спросил недовольный депутат. — Харя твоя наглая кулак просит.
— Здесь один чеченский фирмач хочет с тобой познакомиться. Вот его визитная карточка, — Вовчик бросил на стол пачку стодолларовых купюр.
Пересчитав деньги, Новиков спросил:
— Как выглядит?
— Упакован нормально.
— Зови.
В кабинет вошел совсем молодой паренек лет двадцати трех с длинными черными волосами и носом горбинкой. Его можно было назвать кем угодно — актером, продюсером, журналистом, — но только не бизнесменом.
— Аслахан, — чисто, почти без акцента, представился он. — Президент холдинга «Ичкерия нефть».
Новиков протянул руку, ощутив крепкое рукопожатие гостя:
— Что-то я не припомню такого холдинга. У вас пять минут, Аслахан.
Смысл предложения паренька сводился к одному: холдингу необходимо лоббирование его интересов на уровне Госдумы, взамен депутат получает тридцать процентов акций уставного капитала холдинга. Звучало заманчиво.
— Вы предпочитаете переводом или наличными? — поинтересовался Аслахан.
— В зависимости от суммы. Назовите цифру.
— Сто тысяч.
— Рублей?
— Долларов.
— Солидный уставной капитал у вашей фирмы, — съязвил депутат. И вдруг ему пришла забавная мысль: а почему бы ни направить чеченца своим гарантом в «Бизнес-трейд»? Какая разница этому Румбергу, кто будет гарантом на получение кредита? Вот и поглядим, что собой представляет «Бизнес-трейд» на самом деле, а заодно и нефтяной холдинг.
— Я, пожалуй, готов принять ваше предложение, — ответил Новиков и объяснил молодому магнату, на каких условиях.
Оговорили детали. Ударили по рукам. От настойчивой просьбы Аслахана отметить сделку в ресторане депутат вежливо открестился, — лучше после визита в «Бизнес-трейд». На том и порешили.
— Из ранних акулят, — заметил Вовчик после ухода чеченца. — Они там с детства приучаются к бизнесу: или крадут людей, или спекулируют нефтью. Может, и нам этим заняться?
— По тебе нары плачут, кореш, — сказал Новиков. — Мне нужен честный и умный помощник, а не какой-то доходяга. Чего напыжился? Работать надо, Вова, работать! Понял? Мы сюда для того и посажены, чтобы совершенствовать законы. А ты мне предлагаешь их нарушать.
— Мы можем быть посажены и в другое место, — буркнул Вовчик.
Ничего не ответив, Савелий открыл сейф и насыпал на ладонь белого порошка.
В тот вечер, когда Полина приехала из командировки, Виктор Румберг возвратился домой поздно, не через полтора часа, как передал Полине Миша, а уже за полночь. Моросил мелкий дождик, но, невзирая на плохую погоду, настроение у финансиста было приподнятое. Еще бы! Он, похоже, подошел вплотную к тому, ради чего и был организован банк.
Гарантии молодого чеченского бизнесмена оказались весьма серьезными — «Ичкерия нефть» входила в мировой консорциум «Шелл» со всеми вытекающими отсюда обязательствами.
— Что ж, — удовлетворенно резюмировал банкир. — теперь нам остается только дождаться очередного валютного притока.
— Простите, не совсем понимаю, — насторожился Аслахан. — Значит, в настоящий момент у вас нет денег?
— В настоящий момент нет. Но через наш банк от частных лиц из России на Запад переводятся весьма значительные суммы, которые вкладываются в передовые технологии и доходные производства. Видите, я с вами предельно откровенен, так что при желании можете сами воспользоваться такой возможностью. Поэтому, как только мы получим очередной перевод, я выхожу с вами на связь для оформления кредита. Придется немного подождать — не больше недели.