«Вот как я могу заниматься другими делами, смотря этот фрагмент в голове? Снова и снова…»
Я забежала в больницу и сразу увидела Марка. Он пил кофе из автомата и смотрел в свой телефон.
Обратив внимание на меня, он отложил мобильный:
— Подала документы?
— Да. Как Лера? Тебе что-то говорили о ней?
— Накинь халат и зайди к ней.
— Правда? Можно?
— Она в сознании, поэтому — нужно. Только что уволила сотрудника из бухгалтерии. Представляешь, эта сволочь сливала информацию о наших счетах.
Он что-то ещё продолжал говорить, но я уже не слышала. Мне хотелось видеть её. Я хотела видеть, что она в порядке. Пусть Лера вновь поднимет на меня этот спокойный взгляд и улыбнётся.
Я, наплевав на воспитанность, зашла без стука.
Женщина полулёжа что-то просматривала в ноутбуке: одна рука клацала по мышке, а во вторую поступало лекарство.
— Привет. Ты меня ужасно напугала, — сажусь рядом на стул.
— Прости, что так вышло, — закрывает она ноутбук и откладывает его в сторону. — Думаю, у меня появились недоброжелатели.
— В каком смысле?
— Это покушение. Если бы ты открыла ту дверь позже или решила бы меня дождаться, я могла бы уже не смотреть на тебя.
Лера берёт мою руку в свою и переплетает наши пальцы:
— Ты должна запомнить кое-что, наклонись ближе.
Я моментально оказываюсь практически вплотную к Лере. Она сначала целует меня, а потом касается губами мочки уха.
— Смотря тебе в лицо, я могу сказать, что мне не страшно.
Ком в горле мне обеспечен. Я отстраняюсь от неё, чтобы видеть выражение лица.
— Ты слышала меня? Мной правили эмоции!
— Это и заставило меня выжить… Кажется, я, правда, тебя люблю. Давай улетим в Корею, когда я выйду отсюда? Что скажешь?
— Я сейчас сплю?
— Не знаю. Ущипнуть тебя? — улыбка.
— Не надо. Если это сон, не хочу его прерывать.
— Значит, ты согласна?
— Да конечно! Надолго мы туда?
— Посмотрим по обстоятельствам. Здесь некоторые проблемы в компании, Марк будет разбираться, и мне нельзя оставаться в городе. Раз было одно покушение, будет и другое… Пока не вышел из больницы слух, что я жива, нужно покинуть страну.
— Есть мысли, кто это может быть?
— Разумеется, есть.
— Поделишься?
— Тебе, в основном, неизвестны эти люди. В моей компании долгое время работал информатор, и как только произошло слияние с автомобильным бизнесом Игоря, меня захотели убрать. И только один человек мог так долго ждать этого момента. Если бы я не сделала этого, он бы прождал до самой смерти, но он знал, что я это сделаю.
— Кто он?
— Лев Аркадьевич и девушка, которую он порекомендовал в нашу бухгалтерию.
— Это точно он? Почему он это сделал? Разве бы ему что-то перепало? Не понимаю?! Даша ведь наследница этого бизнеса. Я что-то упускаю?!
— Даша Краснова мертва и признана пропавшей.
— Что???
— Ванда, она жива и обустраивает новую квартиру в Америке.
— Вы виделись?
— Да, но мы пока не об этом.
— Прости, я слушаю.
— У Игоря больше нет наследников, кроме нас с Марком. Я тихо, никому ничего не говоря, кроме своего юриста, делаю слияния и вкладываю в развитие всё, что на счетах моего покойного мужа. Это естественно легальная операция и проходит через бухгалтерию. И забавно, как только я это сделала, мне юрист суёт под нос бумаги, что есть ещё один кровный родственник Игоря. Его сводный брат, о существовании которого даже сам Игорь не был в курсе!
— А откуда эта информация у юриста?
— Это его работа. Он обнаружил всё, как только заподозрил бухгалтерию в неладном. Все финансовые операции были скопированы и отправлены на почту Льва. А тот, в свою очередь, отправлял всё это своим помощникам. Работал не один… Юристам пришлось досконально изучить его мотивы и выяснить: кто он такой.
— Он нанял людей, чтобы тебя убрали? Это ужасно!
У меня волосы дыбом от происходящего.
«Вот так спокойно живёшь, а выясняется, что твой любимый человек на поле битвы, под ударом… и ты вообще не в курсе. Очень ценно, что Лера мне всё это рассказывает. Очень ценно!»
— Да, но он не знал, что ты тоже со мной. Его люди хотели провернуть всё тихо. Накачали меня наркотиками и, судя по лошадиной дозе, должно было отказать сердце. А ты меня спасла, — поцеловала мою руку Лера.
— Что с ним будет? Его убьют?
— Нет… это слишком просто. Марк отправит его за решётку.
— Есть доказательства его причастности?
— Пока очень сырые, но мы их найдём.
— Насчёт Даши. Какие эмоции она вызывает у тебя?
— Только не вздумай ревновать меня. Я, кроме тебя, никого не хочу. Да и мой возраст не позволяет уже смотреть на других людей. Это ты — молодая, цветущая, в любой миг можешь упорхнуть. Поэтому у нас будет каждая минута на счету.
— Я не собираюсь тебя бросать.
— А если, я буду совсем старенькой и у меня появятся внуки?
— Я тоже буду их нянчить и ставить в угол.
— А вдруг ты сама захочешь иметь детей? Не сейчас, а через какое-то время. Я не смогу этого дать, ты же знаешь.
— У тебя бывают… эти дни? Или уже всё?
«Неловко, но интересно».
— Какие вопросы ты мне задаешь, ужас! — Строгач показательно разозлилась и легонько укусила меня за запястье.
— Ну прости, я хотела знать. Не отвечай, если это смущает тебя.
— Ещё бывают, но скоро не будет. В моём возрасте уже у многих нет. У меня был гормональный сбой, после последних родов, поэтому ещё всё есть. Я вот только не понимаю: зачем тебе это? Рожать я всё равно больше не собираюсь.
— Почему?
— Почему?! Ванда, куда мне уже? Я имела в виду тебя. Вдруг ты захочешь детей, а не я. У меня — это пройденный этап.
— Я бы хотела только твоих, но раз это невозможно, заведу потом кота. Или усыновим кого-нибудь.
— Какая ты странная… такая маленькая, но такая упорная и рассудительная. Взяла и покорила взрослого человека. Очень взрослого, надо сказать.
— Тебя это пугало сначала?
— До ужаса. Я забывала, как дышать рядом с тобой, но понимала, что это абсурд. Поэтому, предложив тебе секс без обязательств, я выживала. С тобой я таяла, а без тебя — уничтожала эту слабость.
— Когда ты поняла, что любишь меня?
— Давно. Ещё тогда, когда ты ползала у меня в кабинете, на коленях, и умоляла не бросать тебя.
— И всё это время…
— Я ждала, что это пройдёт. Я тогда улетела в другую страну и думала, что это улетучится. Однако, я даже в прохожих видела тебя, и твой запах меня преследовал. Господи, Ванда, наверное, нельзя тебе всё это говорить, — занервничала женщина и привстала.
— Нужно. Я всегда хотела услышать это от тебя. Знаешь, что я сейчас чувствую?
— Смущение?
— Я чувствую себя любимой.
В глазах щиплет. Я не хочу тут ещё и разреветься, но удержать слёзы не выходит. Чтобы не позориться перед Валерией, я кладу голову на её колени и тихо себе плачу.
«Что такое слёзы счастья?
В моём понимании — это борьба, много боли и разочарований, много ошибок и тупиков, а в конце концов — это достижение цели и огромный груз с плеч.
Чувство опустошения, осознание, что вся эта борьба закончилась, нервы больше не на пределе… Всё это вызывает слёзы, как финал.
Слёзы — как преодоление чего-то и готовность идти дальше.
Я не нытик! Я плачу либо от боли, либо от счастья.
Моя спокойная и железная Лерочка показала мне себя с другой стороны. Будто человека вывернули наизнанку.
Она очень любящая, внимательная, ранимая, ревнивая, чёрт побери.
Я благодарна всему, что там есть свыше, за то, что она взяла меня на работу и так беспардонно ворвалась в мою жизнь.
За то, что через год мы вернулись из Сеула в Москву и наконец-то женили Марка.
Я благодарна за то, что Лера всегда рядом и не забывает заботиться о моих братьях.
Я не ошиблась в ней».