Крик в себя
Горстка пепла прямиком из пепельницы поднимается в воздух. Серая зловонная материя превращается в завёрнутый в бумагу табак. Растворившийся в ночном небе дым, собирается в плотное облако и, врываясь на кухню через форточку, соединяется с горящей в полутьме точкой, пока она не угасает, соприкасаясь с пламенем зажигалки. Последняя сигарета отправляется в пачку. Горячий напиток стекает по губам в чашку, наполняя её собой. Вода, отделяясь от растворимого кофе, течёт в чайник, кипяток остывает и уплывает в кран. Кофе наполняет ложку и с её помощью забирается в банку...
Рука хватает ручку и открывает тетрадь. Где-то, на другом конце руки, находится человек. Он безмолвно наблюдает, как стержень бегает по словам, написанным на странице, возвращая их плоть себе и оставляя на листах лишь пустоту...
***
Льюис открыл дверь когда солнце пряталось за горизонт, едва из-за него показавшись. Тихими шагами он подошёл к постели, разделся. В постели в обнимку с его призраком спала Камила. Он прикоснулся губами к её щеке, долго и вдумчиво смотрел, а затем забрался под одеяло и аккуратно подставил свою грудь под её голову. Сны были короткими и смутными. Он проснулся от прикосновения её губ. На их телах не было ничего, кроме желаний. Цепь объятий рассыпалась.
Он вошёл в неё и сразу же ощутил волну оргазма, что битой бьёт по мозгам. Его сперма рывками вливалась в его член, вытекая из её влажного влагалища. Резкими толчками он делал движения вспять, а затем медленно проникал в неё.
На полу в джинсах лежала, забытая в порыве страсти, пачка презервативов.
Время никто не считал. Времени никто не видел. От кровати к столу, от стола к прихожей они любили...
Камила глотала свои же стоны.
Капли пота, размазанные по их телам, впитывались в кожу вместе с поцелуями обронёнными на её поверхности, пока она не стала совсем сухой и холодной.
Он с наслаждением смотрел, как кончик её языка скользит по головке члена. Помог ей одеться, а она - ему.
- Не думай и не говори...
- Я думал сказать...
- Привет.
- Привет.
Дверь захлопнулась. Он постучал. Звук шагов затихал в бесконечности ступеней.
По пути домой Льюис зашёл в аптеку, отдал презервативы и забрал деньги. Дома снял кроссовки, разделся. Закинул один носок под диван, а второй - в шкаф, и долго их искал. Затем сел и начал думать, что он ей скажет, когда придёт к ней домой... Мысли тянули к предыдущей ночи, которую они провели на крыше одного из домов, которые они знали в единственном знакомом им мире.
***
- Я прожил бы жизнь обратно до того момента, когда впервые увидел тебя и не позволил пройти мимо.
- Если бы ты имел возможность что-то изменить, то тобы ты сделал?
Слова кричащие в безмолвии.
- Теперь я вижу.
Он посмотрел на святящиеся точки в её глазах...
- Посмотри на эти звёзды... Как же это прекрасно... Видишь?
Память вела их к той самой встрече и периодически съедала слова, чтобы не потерять силы на дороге времени.
***
Её голос убежал обратно в телефон, спрятался в невидимых глазу волнах, долетел до её губ и соскользнул по ним в душу, разбивая слова вдребезги, которые она не соединит, а он не услышит.
Телефон в карман. Гитара. Струны. Музыка. Час за часом и боль из пальцев уходит.
Она вернулась и села с ним рядом.
Улыбка.
- А если я уже соскучился?
- Позвони, если соскучишься.
Они просто говорили и слушали. Проходящие мимо люди не понимали их. Двое знакомых незнакомцев были только друг для друга.
- Ты прав... Пожалуй, я сяду рядом в этот раз...
- Если ты снова пройдёшь мимо, то мы так и не познакомимся никогда. И я не услышу твою музыку... Ты мою слышала... Так нечестно...
В этот раз он решился заговорить.
Он так хотел попросить остаться... Каждый чёртов раз... Но не мог преодолеть непонятный самому себе страх...
Как же много раз он видел её за это время. Она улыбалась ему и замедляла шаг, чтобы послушать, как он играет.
И он помнит как впервые увидел её и тогда же впервые испугался попросить побыть с ним хоть немного.
Он играет в этом парке уже целый год, с тех пор как переехал в этот город.
Льюис забрал гитару и ушёл домой. В одинокий мир, который принадлежит человеку, который принадлежит лишь себе. Глубокий и болючий как рана. Как рана, которую не спрятать.
Она тоже вернулась в свой мир. Склеивать из осколков сердце и любить того самого не того человека.
Они ещё не встретились. Они ничего не запомнили.
Пламенный закат сжигал очередной день, чтобы ночью люди могли увидеть звёзды и, услышав их музыку, вдохновиться на то, чтобы спеть свою жизнь так, как будто бы её и не было никогда до этого...
***
Тела слов вернулись в стержень ручки, растеряв свои очертания и превращаясь в единую густую массу. Их души возвратились к моей.
Вот и начало.
Передо мной чистый лист.
Мой истерзанный бессонницей мозг озаряет свет и я чувствую, что знаю, что хочу сказать. Я уже вижу как перед глазами рождается история о Льюисе и Камиле. Волнение. Восторг. Смятение. Я ведь знаю всё, что с ними будет дальше... Я могу написать начало, но я знаю... Знаю, что будет после того, как он тихо уйдёт на рассвете из её квартиры... Я знаю, как он испугается любви, в которую так долго верил, что уже и разуверился... Знаю о том, как Камила родит ребёнка через девять месяцев. Даст новую жизнь чёртовому старому миру. Знаю обо всём хаосе, который родится в трёх сердцах в переплетении их нитей судьбы, из-за одного слова - "Человек"... И я знаю чем всё закончится... Я не хочу, чтобы было так, но история уже уцепилась в меня и не даёт выбора. И если я и осмелюсь обречь своих персонажей на страдания, то ради чего? Люди прочитают. Люди забудут. И всё будет зря.
Лучше остановиться сейчас же, вернуть тетрадь и ручку в магазин, а мечту писать - в любимые книги и не прочитать их никогда. Или же... Можно победить себя, и писать... Писать так, как никогда раньше, чтобы дать надежду героям своего рассказа и героям рассказа самого Бога, которые прочитают мои слова...
Быть или не быть. Выбор, который вершит всю нашу жизнь...
Я достаю из пачки сигарету. Осталось штук 7-8. Беру ручку. Долго смотрю на чистый лист. Мой истерзанный бессонницей мозг озаряет свет...
***
"Пламенный закат сжигал очередной день, чтобы ночью люди могли увидеть звёзды..."