Я сняла с себя огромную кофту Макса и вздрогнула, когда увидела пятна крови на своей майке, полученные тогда, когда Сет кашлял на меня. Рут стерла кровь с моих рук и лица, но под кофтой сохранились свидетельства моей причастности к смерти Сета.
Ужаснувшись, я сняла ее через голову и бросила на пол, села на туалет и заплакала, пытаясь приглушить рыдания, чтобы не разбудить Рут.
Я не могла этого сделать. Мне нужно было убираться из Драма. И не после того, как Вайатт починит мою машину — мне нужно было уехать сегодня.
Когда Рут отвезет меня в Гринвилль на встречу с мистером Чалмерсом, я найду расписание автобусов и составлю план, как выбраться из города. Но сначала мне нужно было забрать свои вещи из комнаты в мотеле. По крайней мере, мне нужны были деньги и совершенно новые документы. В данный момент, у меня из вещей буквально была лишь пижама и окровавленная майка.
Я смыла грязь и оставшуюся кровь, высохшую на моей коже, помыла волосы. Большую часть процесса я позволяла себе плакать, но, когда выключила воду, выпрямила спину и собралась с мыслями. Я могла либо предаться отчаянию или сделать что-либо, чтобы выбраться из этой ситуации. Пожалеть себя я смогу позже.
Выйдя из душа, я нашла вещи, который Рут оставила для меня на полках. Трусики и белое кружевное бра, джинсы и бледно-голубая рубашка на пуговицах. Бра был на один размер больше, а джинсы немного узки в бедрах, но я не выглядела так, будто носила чужую одежду. Рут не просто дала мне запасную одежду. Она продумала наряд с умом.
У меня не было косметики, чтобы скрыть темные круги под глазами, но с этим я ничего не могла поделать. Я просушила полотенцем волосы, а затем направилась на кухню.
Рут сидела за кухонным столом в пижаме, держа обеими руками чашку кофе, и читала бумажный роман. Она подняла взгляд и улыбнулась.
— Чувствуешь себя лучше?
— Удивительно, как помогает принятие душа.
— Как и хорошенько проплакаться, — сказала она с сочувствием.
— Прости,— я поморщилась.— Я пыталась не потревожить тебя.
— Не смей извиняться, — сказала она, откладывая книгу в сторону и вставая. — Ты испытала прошлой ночью сильнейшую травму. Честно говоря, я бы подумала о тебе что-нибудь нехорошее, если бы ты после такого не плакала.
— Просто...
Перед моими глазами снова появилось лицо Сета, и в моем горле тотчас образовался ком.
Рут по-быстрому обняла меня, затем снова отстранилась.
— Никаких извинений. Я пойду приму душ, потом предлагаю выехать в город и позавтракать в кафе. Я хочу проверить, как там Макс, и надеюсь, что мы сможем забрать твои вещи из комнаты. Мы с Франклином хотим, чтобы ты пожила у нас, пока с твоей машиной эта неразбериха.
— Спасибо, Рут. Ты не представляешь, как я ценю твою щедрость.
— Пустяки.
Она пожала мою руку, а затем исчезла в ванной. Двадцатью пятью минутами спустя, она появилась, одетая в джинсы и объемный черный свитер, который хорошо смотрелся на ее фигуре. Она потратила время на то, чтобы просушить волосы феном и нанести на лицо немного теней и туши.
— Нужно будет подыскать тебе какую-нибудь куртку.
— Все нормально, скоро я заберу куртку из своего номера, — ответила я.
— Мне стоило дать тебе свитер.
— Я в порядке, — я махнула рукой.
— Все подошло?
— Грудь у тебя побольше, чем у меня, но чашечки пуш-ап творят чудеса, — рассмеялась я.
Рут засмеялась тоже, но вскоре веселье покинуло ее лицо. Она протянула руки и взяла меня за плечи.
— Я здесь, если надо, девочка. Ты поняла?
Я снова была готова заплакать, проклятье. Я кивнула.
— Спасибо тебе.
— Пошли поищем еду и кофе, который не напоминает по консистенции моторное масло. Черт. Я люблю этого мужчину, но Франклин варит просто отвратительный кофе.
Я внимательно следила за дорогой, пока мы ехали в город. Я поняла, что мы находились не так уж далеко от Драма по прямой. Однако узкая, мощеная дорога петляла влево и вправо, пока мы спускались к городу, отчего путешествие казалось дольше. Снег, припорошивший дороги по краям прошлой ночью, по большей части растаял.
— Дом Хэнка Чалмерса в той стороне, — сказала Рут, показывая на гравийную подъездную дорогу с моей стороны.
Хэнк, так звали дедушку Сета. Дом стоял примерно в семидесяти футах от дороги, и я смогла разглядеть перед домом несколько машин помощников шерифа.
— Что они там делают? — спросила я, чувствуя, как сердце бьется в горле. Что, если они найдут те улики, которые спрятал Сет?
Рут поджала губы.
— Скорее всего, ищут наркотики или пытаются понять причину, по которой его убили, — она повернулась, чтобы посмотреть на меня.— Он ничего не говорил?
Меня охватило чувство вины, и мне пришлось отвернуться, перед тем как ответить.
— Он был напуганным ребенком, который хотел убедиться, что его дедушка знает, что он любил его.
— Так он что-то сказал тебе, кроме того, что попросил не оставлять его одного? — спросила она с удивлением. — Тому помощнику шерифа ты рассказала иное.
Ох. Проклятье. Я посмотрела на нее со стыдом.
— Не знаю, что насчет тебя, но прощальные слова мальчика, адресованные его дедушке, кажутся мне личным. Если бы я рассказала об этом помощнику шерифа, он бы написал об этом в рапорте. Если мистер Чалмерс захочет, чтобы я рассказала об этом помощнику шерифа, я это сделаю, но не без его согласия.
Ее губы округлились, образуя букву «О», и она была так занята разглядыванием меня, что чуть не съехала с дороги. Она выправила курс резким поворотом руля.
— Поэтому ты хочешь встретиться с Хэнком. У тебя для него сообщение.
— Пожалуйста, никому не рассказывай, — взмолилась я. — Во-первых, у меня могут возникнуть проблемы с шерифом, и, как я и сказала, это личное. Если бы я попросила передать своей бабушке прощальные слова, когда умирала, не думаю, что хотела бы, чтобы они стали известны всем.
— Наверное, — ответила она, слегка пожав плечами, она держала руль обеими руками и смотрела на дорогу. — Ты не такая, как все, Карли. Большинство людей не станут нарушать свои планы, доставляя послание.
Я слегка заерзала на сидении.
— Может, и станут, если обещали это умирающему мальчику.
— Может быть, — Рут не казалась такой уж уверенной.
— Твоя семья живет поблизости? — спросила я, чтобы сменить тему.
— Больше нет. У меня есть пара двоюродных сестер, которым повезло, и они переехали в Ноксвилль. Я осталась, чтобы помочь матери платить за аренду, но она начала красть мои деньги на наркотики примерно тогда, когда мне исполнилось тридцать. Мужчины приходили и уходили из ее жизни, но я понятия не имела, кто мой отец. Она родила меня в пятнадцать и никогда не говорила, кто он. Если он такой же, как другие, я не хочу знать.
Я так поняла, что у нее не было детей. Если бы были, они могли бы жить с их отцом, но Рут казалась мне жесткой и обладающей инстинктом защитницы, и я была практически уверена, что она никогда бы по своей воле не отдала своих детей кому-то другому.
— У меня нет детей, — сказала она, словно прочитав мои мысли. — После жизни с моей матерью, я бы ни за что не хотела, чтобы им пришлось проходить через нечто подобное.
— Я крайне сомневаюсь, что ты стала бы такой, как твоя мать, — сказала я.
— Я бы не стала зависимой, это уж точно, но живу в дыре,— Рут покачала головой.—Я не хочу растить детей в таких условиях.
Она не хотела заводить детей, если не могла обеспечить их. Я уважала ее позицию, но надеялась, что она найдет способ родить ребенка, если действительно этого захочет.
Узкая дорога закончилась, сменившись двухполосной сельской, и Рут повернула направо. Земля с ее стороны была ровной, но с моей стороны к дороге примыкал обрыв. Дорогу явно прорубили в скале.
Примерно десять минут спустя, мы увидели город, и я уделила больше внимания деталям, чем тогда, когда ехала с Вайаттом. В первом здании справа располагались прачечная и кафе, а также несколько голых витрин с потрепанными вывесками «Сдается» на грязных окнах. Слева находился «Драм Сити Холл» и небольшая библиотека. Рядом с ними был салон красоты и страховая компания.
Рут остановилась на перекрестке. Таверна находилась справа. Напротив нее, рядом с мотелем, стояло небольшое пустующее здание, окруженное желтой лентой. На полпути слева я видела церковь, за которой следовало несколько домов.
Рут повернула направо и припарковалась позади таверны. Она прицыкнула языком, когда увидела все машины, уже припаркованные там.