Рафалович приподнялся на четвереньки и мутно посмотрел на профессора. Тот опустил руку в жилетный карманчик и извлек оттуда маленькую плотную карточку, которую вложил Рафаловичу в зубы.
— Только смотри, не съешь ненароком. Тут имя и телефон. Позвонишь, честно ответишь на один вопросик — и считай, что ты никому ничего не должен. Но если ответишь нечестно — смотри у меня! Имей в виду, он будет ждать три дня. Успокойся, подумай... Янислав Александрович! Благодарю! У вас было очень мило. Я вам тут кое-что на столике оставил. В компенсацию за моральный ущерб.
Мягкий вагонпоезда «Адлер-Минск» оказался почти пустым: сезон массовых отпускных миграций еще не начинался, и проезжий народ, имея свободу выбора, предпочитал места подешевле. Павел, сдав билет лахудристой проводнице в шлепанцах, вошел в пустое купе, закинул сумку на верхнюю полку, а потом перебрался туда и сам. Мерно постукивали колеса, мутное окно было сплошь исполосовано диагональными потеками дождя, и незаметно для себя Павел задремал.
Проснулся он от звука оживленных мужских голосов. Пока он спал, в купе подсели двое и теперь резались в карты, добродушно переругиваясь. Один из новых пассажиров поднял голову.
— Что, землячок, разбудили? Слезай, сыграем!
— Да я как-то...
— Брось, мы ж не на деньги. Так, в дурачка время коротаем.
Павел слез с полки и включился в игру. Примерно через часик оба его попутчика, не сговариваясь, бросили карты.
— Надоело, землячок, — сказал первый, бровастый и широколицый. — Генерал, доставай!
Второй, поджарый и небритый, без слова нырнул под стол, в длинную сумку.
— Генерал? — Павел вопросительнопосмотрел на бровастого.
Тот смутился на долю секунды, а потом бойко пояснил:
— Военная косточка. Наш Вова-Генерал пятнадцать лет в героических рядах оттарабанил. До больших чинов дослужился.
— Вобла, кончай, — нахмурившись, бросил Генерал.
— Вобла — это вы? Что-то не очень на воблу похожи, — заметил Павел, имея в виду сильно упитанную фигуру собеседника.
— Дурацкое детское прозвище. Мы с Генералом в одном дворе выросли, — сказал он и протянул руку. — Сергей Комаринцев.
— Савелий, — представился Павел, обкатывая на языке новое имя. — Савелий Черновол.
— Владимир Петров, — четко произнес Генерал. В памяти Павла что-то резко вспыхнуло, и как-то само собой выскочил вопрос:
— Скажите, Владимир, вы в Таджикистане не служили?
— Не приходилось, — отрезал тот.
— Ну что, со знакомством? — Комаринцев проворно скрутил крышку с вынутой Петровым бутылки «Кубанской» .
— Вобла, не гони, — сказал Генерал. — Дай-кось я хотя бы колбаски настрогаю, помидорчиков. Человек, может, без закуски не хочет. Да и мне тоже больше нравится по-культурному, из стаканов...
Комаринцев хлопнул себя по лбу.
— Вот ведь голова садовая! — со смехом сказал он. — Про стаканы-то и забыл. Пойду проводницу охмурять.
— Из отпуска или как? — спросил Петров, оставшись с Павлом вдвоем.
— Можно сказать... Из санатория. А вы?
— Из командировки. Выездная ремонтная бригада при Минском тракторостроительном. Тоже минчанин?
Он пристально и выжидательно смотрел на Павла. Тот смутился.
— Нет, я так... К тетке заехать надумал... В Гродно. А вообще-то я из Кировской области...
— Вятский — народ хватский! — весело откомментировал Комаринцев, входя в купе с тремя стаканами.
— Гродно? — переспросил Петров. — Так в Гродно, короче через Львов ехать. Или напрямки, вильнюсским.
— Ладно тебе, — вмешался Комаринцев. — Давай разливай лучше. Душа горит.
— Я не буду, — сказал Павел, страшно сердясь на себя. При первой же беседе сбился, заврался, напутал.
— Почему? — Комаринцев посмотрел с обидой.
— Подшитый, — привел Павел самый железный в подобной ситуации аргумент.
— Что, хорошо зашибал? — сочувственно спросил Комаринцев. — Может, все-таки по чуть-чуть...
— Отвяжись от человека, — сказал Петров, пряча нож, которым нарезал колбасу и хлеб. — Слышь, Савелий, тогда давай компотику, а? Хороший компотик, сливовый. — Он во второй раз нырнул под стол.
— Напрасно вы. Вам самим пригодится... — начал Павел, но ему уже налили стакан густого, сладко пахнущего компота. Его попутчики подняли стаканы.
— Со знакомством! — во второй раз провозгласил Комаринцев.
— Твое здоровье, Савелий Черновол, — произнес Петров, оба залпом осушили стаканы, дружно крякнули и зажевали колбасой. — Ты давай, компотик-то пей, закусывай.
— Спасибо, я пью, закусываю, — Павел сделал хороший глоток и надкусил половинку помидора.