«Никогда не связывайся с бешеными собаками, — вспомнил он слова своей тёти. — Потому что ты только разозлишь их, и они тебя будут преследовать».
Что ж, этот бешеный пёс определённо его преследовал; Фил дёрнулся под плотным мускулистым весом Салливана.
— Охрана! — крикнул он, но к тому времени Салливан уже плотно перехватил его горло, и звук, который вышел, был не более чем громким хрипом.
— Так тебе нравится обманывать людей, да, дружище? — спросил Салливан, сжимая шею Фила. — Посмотрим, как тебе это понравится!
Из-за нахлынувшего головокружения Фил заметил, что лицо его оппонента больше походило на маску дьявола.
Прошлая ночь была другой; Салливан был полусонным, а Фил наслаждался элементом неожиданности — не говоря уже о журнальном столике, — но теперь парень был настолько возбуждён, что Фил не мог даже ударить кулаком.
Хрясь! Хрясь!
Он подумал, что услышал, как ломается его шея.
Вдруг он ощутил лёгкость. Фил прищурился и увидел, как двое окружных полицейских утаскивают Салливана. Третий офицер спокойно убирал дубинку в ножны.
— Ты в порядке?
— Да, да, — сказал Фил и неуклюже поднялся на ноги. Между тем, двое других полицейских прижали Салливана лицом к стене и закидывали руки за спину. — Наденьте на это животное ошейник, — сказал Фил. — И не давайте ему выходить из камеры.
— Этот парень приносил неприятности с той минуты, как его задницу бросили сюда, — заметил полицейский. — Слушай, у тебя небольшое кровотечение. Хочешь пойти в лазарет?
— Нет, — сказал Фил, вытирая носовым платком небольшой порез на губе. — Извини за беспокойство. Откуда я знал, что он сойдёт с ума?
— Такое здесь происходит всё время.
Фил подошёл к Салливану, который теперь стоял на глазах у двух других полицейских.
— Подумай об этом, Поли. Тебе больше не с кем поиграть в мяч.
— Давай, врежь ему, если хочешь, — сказал один из полицейских. — Что смешно в нас, тюремных охранниках, так это то, что у нас очень плохое зрение, мы ничего не замечаем…
— Нет, я думаю, что я достаточно трахался с ним сегодня. Теперь можете отвести мистера Салливана обратно в его апартаменты.
— Вы, чёрт возьми, копы, все похожи, — прорычал Салливан, когда охранники потянули его. — Однажды я пробью тебе голову.
— Пол, к тому времени, как ты выберешься отсюда, ты станешь настолько стар, что не сможешь пнуть меня даже по яйцам. Я позволю тебе посидеть ещё несколько дней, а потом, может быть, я вернусь и посмотрю, готов ли ты ещё раз поболтать.
— Что, чёрт возьми, с тобой? — спросил Маллинз, глядя из-за стола. — Вчера ночью ты участвовал в перестрелке и в конечном итоге убил шестерых крикеров, а сегодня заключённый надрал тебе задницу?
— Не надрал, — поправил Фил. — Ну, немного надрал. Парень сошёл с ума. Я играл с ним, конечно, и не совсем говорил правду о некоторых вещах, но он взбесился от этого. Чтобы оторвать его от меня, потребовалось трое охранников.
— И этот ублюдок не рассказал тебе о лаборатории Наттера?
— Нет. Он дал мне всё, кроме этого. Я уже позвонил в тактическое подразделение полиции округа; они будут проверять ту другую лабораторию. Но что касается Наттера, я ничего не узнал.
— Он никогда не будет рассказывать о Наттере, — сказал Маллинз. — Если он это сделает, он знает, что люди Наттера будут ждать его, как только он выйдет из тюрьмы. И он знает, что они будут делать. Эти другие парни — они легковесы, а такие парни, как Салливан, не боятся легковесов. Но Наттер и его люди? Это совсем другая история…
— Другая история, — согласился Фил. — Вы правы. Я даже не думал, что это могло быть причиной того, что он будет беспокоится не о своей собственной шкуре, а о Наттере.
Маллинз просмотрел записи Фила, которые он забрал перед тем, как выйти из камеры.
— Хорошая работа. Не могу дождаться, когда округ накроет эту новую лабораторию.
— Наттер, наверное, тоже будет этому очень рад, — заметил Фил. — Вот и пришёл конец его конкурентам. Но мы всё равно должны его поймать.
«О, да, — подумал он. Теперь это было личное, а может быть, было всегда. Всё, что ему нужно было сделать, это вспомнить, что Наттер сделал с Вики, не говоря уже об убийстве Игла. — А потом же всегда есть я», — напомнил он себе.
Только сейчас он полностью осознавал, насколько близок был к тому, чтобы быть убитым прошлой ночью.
— Салливан сказал что-то странное, — указал он дальше. — Я спросил его, знает ли он, что означают эти слова…
— Какие слова? — спросил Маллинз, пополняя свою большую челюсть жевательным табаком.