— Я сам уберусь без всяких последствий! — снова завелся Володя, а хозяйственный Родионов предложил закупить на свои деньги десяток пар шлепанцев в запас… Катя смеялась, Светка, судя по всему, уснула от переутомления у себя в комнате, и я, подумав, последовала ее примеру, свернувшись калачиком прямо в кресле — в надежде, что мои гости, увлеченные обсуждением грядущих праздничных событий, этого не заметят…
Разбудила меня, очень осторожненько, Катька. Я шевельнулась и охнула от боли, потому что все тело затекло и немедленно воспротивилось первому же безотчетному движению. Наконец, с трудом разлепив глаза, я потихоньку двинулась в направлении реальности. В комнате стоял полумрак, за неплотно задвинутыми оконными портьерами — темень, а гости куда-то исчезли. Катьку, присевшую перед моим носом на корточки, гостьей я, разумеется, не считала.
— А где все? — поинтересовалась я неожиданно сиплым голосом.
— Родионова я уложила на кухне — на раскладушке, — шепотом пояснила Катька, — он давно спит… Вовка уехал, а вам я тоже постелила…
— Умница, — мурлыкнула я на сей раз тоненько, и Екатерина не выдержала, хихикнула, а потом враз посерьезнела:
— Тетя Света, вы не простыли, пока гуляли?
— Нет, — успокоила я ее. — В последний раз я простывала на первом курсе универса… Ты, кстати, не знаешь, о чем Володя со Светкой говорил?..
— Хотите перенять опыт? — Катька улыбнулась. — Я спрашивала, а он не сказал, говорит: «Проехали, Катюша!» Она, кстати, тоже давно дрыхнет…
Зато с меня, как нарочно, к этому моменту сон как рукой сняло. Жаль, что кухня занята спящим Родионовым, чаю и то не попьешь. Я вздохнула и осторожно спустила ноги на пол, сообщив при этом Екатерине, что старость — не радость. Та сочла это почему-то очень остроумным замечанием и снова хихикнула. А потом спросила, что я такое видела во сне, если пока спала, все время хмурилась и даже под конец что-то непонятное бормотала.
— Убей — не помню, — соврала я. Потому что во сне я видела Коломийцеву — такой, какой она запала мне в душу: плачущей и молящейся. Но говорить об этом не хотелось ни с кем — даже с Катькой.
У Родионова хватило ума засобираться обратно в Белозуево сразу после завтрака, даже не сделав попытки затеять со мной разговор на волнующую его тему. Правда, вид у него был подавленный настолько, что я по собственной инициативе спустилась вниз — проводить своего гостя…
Его машину, припорошенную ночным снегом, мы обметали вместе, а заодно и мою, поскольку я намеревалась отправиться, воспользовавшись выходным, на оптовку за продуктами и хоть раз в жизни купить их подешевле.
— Светик, — сказал он наконец робко, — поверь, последнее, чего бы я хотел, — создавать тебе проблемы… А насчет Петровки — я просто подумал… Смотри, чтоб у тебя неприятностей с ними не вышло… А про нас с тобой… то есть насчет меня…
— Только не вздумай начинать извиняться, — усмехнулась я. — Тем более что проблема, если ты заметил, отнюдь не в тебе… Она, как всегда, во мне…
— Ты — замечательная! — убежденно произнес Родионов с пафосом, вызвавшим у меня улыбку. — Я не стану тебя больше допекать и дергать… Если почувствуешь, что готова к разговору, позвонишь?..
— Позвоню, — кивнула я с твердым намерением исполнить обещанное, и мы расстались. О делах не было сказано больше ни слова — вряд ли Витальке требовались мои напоминания по части Колышникова, который, если честно, с каждым днем интересовал меня все меньше…
Дождавшись, когда машина Родионова исчезнет в конце улицы, я возвратилась наверх и, прихватив пакеты и деньги, вновь двинула вниз с твердым намерением осуществить свой замысел.
На улице стояла чудесная, просто сказочная погода — очень редкая для московской зимы. С медленно падающим и уже не таявшим снегом, мягко укутывающим деревья в скверах, выбеливающим улицы с редкими прохожими. Конечно, через пару-другую часов даже под ногами редких прохожих все это превратится в традиционную коричневую жижу, но пока, пока…
Бог весть почему, скорее всего, под влиянием этой красоты, я не заметила, как свернула в сторону, противоположную той, где находилась ближайшая оптовка, и спустя десять минут уже летела по полупустой воскресной дороге к центру… Скосив глаза на часы, я высчитала, что часа полтора-два у меня точно есть: после двух я ожидала по своему домашнему телефону сразу несколько важных звонков.