— Буду! — кивнула я.
— Вот и отлично! С этим пока все. Теперь давай рассказывай о здешнем житье-бытье, каково тебе тут экспериментируется.
— Никаково! — улыбнулась я. — Нет уже давно никакого эксперимента, одно название осталось — спецподразделение по борьбе с сексуальными преступлениями… Ну есть у нас кроме старшего следователя и еще одного персонажа вроде меня свой психолог… то бишь психоаналитик… Ну и несколько гувэдэшных оперов. Все равно, когда что-то серьезное происходит и при этом область не забирает дело к себе, психологиня в НИИ ездит за консультациями. Можно сказать, что всю работу за нее там и делают…
— Это как?
— Очень просто. Вот в НИИ МВД действительно классные спецы сидят, а у нас… — Я махнула рукой. — Тетя Света, клянусь, все это неинтересно! На самом деле у нас самое обычное подразделение, и мы — самые заурядные следаки, роющиеся в самом заурядном дерьме… В основном именно в дерьме, «особо тяжких» не так уж много и, слава богу, не так часто, как у вас… Тут этот ваш опер Володя прав: провинция…
Светланочка Петровна рассмеялась и покачала головой:
— Не обижайся ты на него, Катька, он это не со зла и не в насмешку! Он это таким способом от всех хорошеньких девушек отгораживается, мол, вот я какой — вредный и высокомерный… Бережет свою холостяцкую судьбу!
— Да нужен он кому-то, такой Змей Горыныч? — неожиданно рассердилась я. — Тоже мне, лучший жених сезона…
— Не скажи… — подмигнула не в меру развеселившаяся тетя Светлана. — Красив, причем необыкновенно! Скажешь, нет?
— Скажу, поскольку никакого специального внимания его внешности не уделила! И вообще, по-моему, спать пора. Завтра нам в семь утра вставать…
— До чего ж ты на мою Светланку похожа! — удивилась Светланочка Петровна. — Та тоже как почует, что неправа, так сразу ее в сон клонит… Хитры вы, девки, да не хитрее меня! А какой Володя опер, ты, я думаю, и сама скоро узнаешь! Думаю, не позднее завтрашнего вечера…
— И какой? — улыбнулась я, решив пропустить мимо ушей ее замечание насчет нашей со Светкой хитрости и решительно не предполагая, до какой степени Светланочка Петровна права насчет завтрашнего вечера.
— Высококлассный опер, — сказала она вполне серьезно. — Таких, как он, одного на тысячу, если долго искать, и то не найдешь. Вот увидишь!
— Значит, увижу, — кивнула я.
И мы действительно отправились спать, предварительно проверив нашу бабулечку. Я, как обычно, осталась в ее комнате, а тетя Света постелила себе на диване в моей.
Наше подразделение базируется вместе с ГУВД на втором этаже здания городской управы — так этот громадный особняк зовут в народе. Кроме нас тут находится мэрия, собес и еще куча всевозможных учреждений, включая прокуратуру и даже бюро обмена жилплощади и БТИ. Я уже упоминала, что этот не просто особняк, а настоящий дворец (конечно, если бы его привести в порядок) строился как Дворянское собрание, но побыть таковым не успел — грянула революция… Но из-за замысла он нашпигован не только кучей комнат и зал, ныне перегороженных, с высокими лепными потолками, а еще и бессчетным количеством коридоров, лестниц и служебно-технических помещений.
Нашему подразделению в свое время отдали три кабинета в левом крыле и прилегающий к ним кусок коридора, который отгорожен от остальной его части. Получилось что-то вроде приемной для посетителей, там же — стол с дежурным опером. Вход во все три кабинета общий, вначале в довольно большую комнату, где толкутся наши оперативники — в основном вокруг стола Оленьки-психологини… Их можно понять, потому что Ольга — синеокая и черноволосая красотка с отвальной фигурой, две третьих которой составляют ее стройные ножки. Но девушка она — серьезная и столь же неприступна, сколь и красива, поэтому у бедных оперов никаких шансов не просматривается, Олечка ждет не менее чем генерала… Все, что ниже званием, ее просто не интересует.
Из этой комнаты, по разные стороны от входа, еще две двери: одна в кабинет Саши Малахова, возглавляющего наше подразделение, вторая — к нам с Алексеем Кирилловичем Любавиным, вторым следователем. Саша — симпатичный шатен почти в два метра ростом, старательный и несколько трусоватый… Хотя понять его можно: ему необходимо сделать карьеру. Сюда он переведен из соседней Владимирской области, а для провинциального майора перевод в Подмосковье — очень существенное сокращение дистанции между ним и кремлевскими курантами, порождающее безумные мечты о дальнейшей счастливой судьбе. Ведь если он сумеет угодить всем, кому надо, его могут взять и перевести в областное управление, в самый центр вожделенной столицы, и впрямь рядом с курантами. А из Газетного переулка до ГУВД — и вовсе один шажок… Словом, мечтать, как говорится, для здоровья не вредно. Хуже, когда выясняется разница между мечтой и действительностью.