Девочка повернула лицо, и Алеша с удивлением отметил, что оно нереально белое среди кипящего яркими красками лета. Белыми были и гладко зачесанные в узел волосы, и только огромные глаза, опушенные, словно снежинками, ресницами, были странного кораллового цвета, как бусины из связки любимого маминого ожерелья. В диковинных глазах не было ни тени страха, даже малейшего смятения. Они взглянули на Димона спокойно, как на зачирикавшего воробья, чей голос ничего не значит и ничего не меняет. Затем девочка перевела взгляд на Алешу, и он почувствовал, как у него вспыхнули уши. Взгляд был странным: она смотрела, но будто не видела. Девочка отвернулась и спокойно пошла прочь на своих длинных бледных ногах в босоножках с узкими ремешками, которые красиво оплетали ее щиколотки.
— А ты чо здесь стоишь? — услышал мальчик злое шипение Димона над ухом, и тяжелый кулак больно ткнул Алешу в спину.
От неожиданности мальчик сделал два шага вперед и с усилием удержался, чтобы не упасть на колени.
— Еще увижу тебя где-то рядом, изуродую. Будет твоя маманя тебя в коляске возить, — бросил напоследок Димон.
На следующий день Алеша увидел странную девочку сразу, хотя она сидела на дальней лавочке двора под густым деревом и держала в руках книгу. Белая голова была опущена, между губами зеленела зажатая травинка. Рядом лежала соломенная широкополая шляпа. Напротив чуть поскрипывали от ветра старые качели.
Мальчик несколько раз прошел мимо лавочки, надеясь, что девочка посмотрит на него, но она не отрывалась от книги. Интересно, что она с таким увлечением читает? Алеша наклонился, в надежде увидеть хоть край обложки, и упал. Он споткнулся о торчащий из травы острый камень, похожий на кварц, стекловидный, мутный и грязный.
Девочка вздохнула и подняла глаза.
— Семь раз, — сказала она.
— Что семь раз? — спросил Алеша, потирая ушибленное колено и не веря тому, что девочка с ним заговорила.
— Семь раз ты прошел мимо.
— Ты же не смотрела на меня! — воскликнул Алеша.
— А мне не надо смотреть, чтобы видеть, — опять вздохнула девочка.
Алеша подошел к лавочке:
— Можно, я сяду?..
— Садись уж, — кивнула девочка. — Ты же для этого ходил? Меня звать Виолетта.
«Ви-о-лет-та-а, — пропел про себя мальчик, — волшебное имя!»
— Можно, Вия.
«Тоже классно!»
— Алеша, — представился он. — А что ты читаешь?
— Пушкина. Я его стихи учу наизусть. Это так удобно: ты открываешь память, а не книгу, которой может не оказаться под руками. Ты читаешь, даже если не видишь буквы…
Он хотел спросить о том, что его беспокоило со вчерашнего дня: «Вия, почему у тебя такие необыкновенные глаза? Ты инопланетянка?», а спросил:
— Вия, а почему я тебя раньше здесь не видел?
— Мы недавно переехали в этот дом. Тут рядом школа-интернат для слепых детей…
— А причем здесь ты? — спросил мальчик, пугаясь своей догадки.
— Я не вижу.
— Но… как то есть?.. ты же ходишь… сама… не спотыкаешься… вон упавшую сумочку вчера подняла… — бестолково стал возражать Алеша, в то же время понимая, что слова девочки — чистая правда.
— Я не точно выразилась. Я не должна видеть, так врачи говорят. Я слепая. Это бывает у альбиносов. У некоторых отсутствует радужная оболочка в глазах.
— Ну, почему? — растерянно возразил Алеша. — У тебя лучшая в мире радужная оболочка… У тебя самые прекрасные в мире глаза — коралловые! — неожиданно для себя выпалил он.
Вия покачала головой:
— Нет, это просто кровеносные сосуды. У обычных людей их скрывает пигмент, а у меня пигмента нет.
— Но ты же видишь! — отказываясь верить очевидности, проговорил Алеша.
— Вижу, — согласилась девочка. — Но врачи не могут понять, как. Для них это загадка. Меня, — она грустно улыбнулась, — изучают… Это очень важно… для других людей. Ведь всякое случается. Говорят, с любым может случиться — потеря зрения, потеря глаз…
— А твои глаза совсем незрячие? — в мальчике проснулся жестокий интерес, ведь всегда интригуют тайны.
— Нет, я вижу свет, световые пятна, темнее, ярче, силуэты, совсем не различаю детали.
— А… как ты тогда читаешь?
— Не знаю. Я училась читать на больших буквах. Мама на листах ватмана тушью рисовала огромные «А» и «Б». А потом я стала видеть и обычные буквы. То есть… я их не вижу, я их чувствую.
— Таак, — протянул Алеша, — ну-ка, дай-ка мне книжку.
Он взял книгу, полистал и остановился на тридцатой странице.
— Вот, прочитай вслух! — протянул он открытую книгу девочке.