Глава 4
Борьба за патриаршие престолы на востоке В V в. и Халкидонский Собор
Поскольку Александрия поначалу первенствовала среди городов Восточной империи, александрийский митрополит долгое время играл ведущую роль в восточной церкви. Его патриархат изначально был самым сплоченным на Востоке, в его руках находились огромные земельные владения, и вплоть до Костантинопольского Собора 381 г. он обладал бесспорным первенством и удерживал его, по меньшей мере де-факто и иногда при поддержке Рима, до «разбойничего собора» в Эфесе 449 г Однако постепенно он был вытеснен со своего места в иерархии восточных патриархатов Константинополем, который постоянно находился на подъеме. Патриархи Александрии не хотели, чтобы их коллеги в столице были сильными и способными людьми, так как они сами стремились к восточному папству. Вероятно, первыми из верховных пастырей они ввели титул «архиепископ» (archiepiskopos), а не позднее чем с III в. стали постоянно употреблять и даже предпочитать термин «папа» (papas). (Термин «патриарх» приживался в IV в. очень медленно.) Даже католическая сторона признавала факт «почти непрестанной ревности Александрии к константинопольской резиденции» со времени основания Константинополя (Ветцер/ Вельте // Wetzer/ Welte). Тогда, в «эпоху кровопролитной борьбы вокруг догмот-ворчества» (католик Геер/ Heer), александрийцы пытались повергнуть своих столичных соперников при помощи спорных теологических вопросов4.
Это наглядно демонстрирует борьба за власть между патриархом Феофилом Александрийским и Иоанном Златоустом из Константинополя.
На протяжении целого столетия патриарший трон Александрии занимали люди в лучших традициях учителя церкви Афанасия. То есть против государства ими «с блеском применялись испытанные методы- подкуп, обработка общественного мнения и задействование личной охраны или банд вооруженных матросов и монахов», (ф. Г. Мейер/ F. G. Maier). Епископы Александрии содержали сотни так называемых санитаров в качестве военизированных ударных отрядов, которые штурмовали храмы и синагоги, грабили и изгоняли евреев, терроризировали всех, кто их не устраивал, включая имперские учреждения. Но постепенно патриарх Константинополя, новой столицы, «второго Рима», приобретал все боль ший авторитет и влияние. В конце концов, Второй Вселенский Собор (Константинопольский) 381 г. наделил его почетным преимуществом перед всеми епископами Востока (канон 3). Более того, Четвертый Вселенский Собор (Халкидонский) 451 г. поставил константинопольского патриарха вровень с папой, несмотря на решительный протест последнего (канон 28). Разумеется, пропорционально увеличивалось и имущест-во патриархата, чья недвижимость и хозяйства - земельные владения, виноградники и мельницы - находились повсюду и постоянно прирастали, благодаря дарениям и завещаниям5.
Александрийские иерархи не желали добровольно мириться с этим, но, напротив, боролись с этим всеми способами. Их попытка посадить на патриарший трон столицы александрийца, предпринятая еще на Константинопольском Соборе 381 г., не удалась. После смерти патриарха Нектария (397 г.), которому покровительствовал император Феодосий I, но против которого выступал папа Дамас, провалилась также затея александрийца Феофила протащить в столицу своего кандидата - александрийского пресвитера Исидора, которого мы помним по роковой политической миссии (кн. 1, стр. 382). Он, видимо, должен был придержать константинопольский патриарший престол для тогда еще слишком юного племянника александрийского патриарха - Кирилла. Но через два дцать лет после Константинопольского Собора успех был достигнут патриархом Феофилом (385-412 гг.). Этому образованному, но бессовестному священнику, фараону земель вдоль Нила, который надеялся стать своеобразным примасом 32 всего Востока, удалось при поддержке императорского двора свергнуть главу константинопольской церкви Иоанна Златоуста и отправить его в пустыню - на смерть6.
Без малого за два десятилетия до прибытия Иоанна (398-404 гг.) в Константинополь там происходили жестокие столкновения с арианами. Теперь же он застал тут параллельного епископа Сисинния, верховного пастыря новациан, которых только и терпел Феодосий. Сисинний не доставлял особых хлопот патриарху; его уважали «правоверные», особенно в придворной среде. Он был речист и остроумен. Единственное, что настораживало на фоне строжайшего аскетизма новациан - его ежедневные двухразовые посещения бань. Вопрос же, почему он изо дня в день по два раза принимает теплую ванну, он изящно парировал: трижды для меня было бы вредно!7