Мир (прежде всего католический) содрогнулся и оцепенел. Правда, Амвросия, который после поражения Валента от готов при Адрианополе предвидел полное крушение (кн. 1, стр. 356 ), уже не было в живых.Теперь же коллега Иероним, комментируя в далеком Вифлееме не кого-нибудь, но самого пророка Иезекииля, увидел угрозу конца света, низвержения в вечную ночь. Перед его гпазами стояло падение Трои и Иерусалима: мир гибнет (orbis terrarum ruit)45.
«Если может погибнуть Рим, то что же прочно?» Почему небеса допустили это? Почему Христос не защитил Рим? «Где Бог?» (Ubi ist deus tuus?) В410и411 гг. Августин касался этого волнующего всех вопроса во многих проповедях (первая из них прозвучала уже через три дня после того, как готы покинули Рим). Причем его мудрость простирается от «Такова Божья воля» («Quia voluit Deus») до «Возблагодарим Госиода» («Deo gratias»). При этом он утверждает, что существование земного государства имеет второстепенное значение. Так и сегодня, в век атомного оружия, теологов мало заботит сохранение всего мира — теология тоже идет в ногу со временем! Августин вообще не увидел никакой катастрофы; он увидел только Бога, возлюбленного, справедливого, хотя и строгого Отца. Он «бьет всякого сына, которого принимает» (Евр., 12, 6). И хотя епископ восклицает: «Резня, поджоги, грабежи, убийства, пытки!», но и утешает в обычной поповской манере (ср. кн. 1, стр. 413, 448): «По сравнению с муками ада, эти испытания не так уж страшны! К тому же многим удалось спастись, а мертвые обрели вечный покой! Так возрадуемся, возблагодарим Господа за то, что Он не допустил полного разрушения Рима! (manet civitas, quae nos carnaliter genuit. Deo gratias!)»46.
* «Сhгistiапоs ad lеоnеs» (лат.) — «Христиан — Львам!» (Примеч. peд.)
Священники бесстыдны, их ничто и никогда не смущает (ср. кн. 1, стр. 441).
Впоследствии Августин аж в 22 книгах своего произведения «О граде Божьем», которое он считал своим «opus ingens»*, подхватывает вопрос и язвительный упрек язычников: «Так где же твой Бог?», издевку тех, которые сами должны бы прекрасно сознавать, «где их боги», находя в этом повод для историко-теологических фантазий о civitas dei и civitas terrena**47.
* Opus ingens (лат.) — главнейшим трудом. (Примеч. ред.)
** Civitas dei, civitas terrena (лат.) — Божье государство, земное государство. (Примеч. ред.)
Ах, с каким риторическим усердием защищает святой отец своего Бога от упреков по поводу падения Рима! Этот «философ des Orbis universus christianus» (Бернхарт/ Bernhart), объявляемый даже «первым вселенским историком и теологом» (фон Кампенхаузен/v. Campenhausen) полагал, что не имеет значения, что думают люди о разрушении Рима, о том, скольких христиан замучили, убили, насильно увели из родных мест, сколько покончило с собой, умерло с голода, сколько женщин было обесчещено, сколь часто «удовлетворялась похоть варваров». Все это не важно. Даже в изнасиловании были свои плюсы. Разве была бы у изнасилованных иначе возможность, кичиться своей былой добропорядочностью, разве увидела бы иначе свет их «поруганная гордость»? Да, «их насильно лишили невинности, так пусть же уцелеет их скромность». Так говорил философ «des Orbis universus christianus», «титан духа», «универсальный гений» (кн. 1, стр. 399 ), которого все эти бедствия не могли потрясти: ведь на то была Божья воля! А в чем же она состояла? Изрядно покорпев над Библией и воодушевившись изречениями из нее, Августин сообщает, что Бог желал не уничтожения Рима. Он просто хотел «испытать и просветить бедствиями» его жителей, всю Свою паству. Он хотел наказать их, очистить, пробудить в них раскаяние и удовлетворить таким образом Свой гнев» а римлянам вновь подарить Свою милость — высокая, высочайшая педагогика. Род человеческий следует держать в узде. «Они не погибнут, пока славят Бога, они погибнут, если будут его хулить». «Велик промысел Творца, и неисповедимы его пути».
Зато пути тех, кто служит Ему, очень даже понятны: священники бесстыдны, их ничто и никогда не смущает.
По мнению Августина, к падению Рима Аларих, его завоеватель, которого он в своих писаниях упоминает лишь дважды (причем один раз, не называя по имени), не имеет никакого или почти никакого отношения. Все дело в справедливом и милосердном решении Бога. Он всегда преподает нам наилучшие уроки, а Его тайны еще раскроются нам в день Страшного Суда. Даже допустив разрушения, Он проявил милосердие, он смягчил жестокость, потому что хотел не гибели римлян, но их обращения и «новой жизни»! Короче говоря, с этим городом случилось вот что: как рука наша замахивается для удара, но застывает из-за сострадания, ибо достойный наказания и без того низко пал, так и Господь без колебаний пощадил Рим. Большая часть горожан смогла покинуть город, прежде чем враги подожгли егр. Его покинули беженцы, его покинули ранее умершие... Итак, рукою все исправляющего Господа Рим скорее исправлен, чем уничтожен48.