Таким образом, римский епископ еще в начале V в. не является для самой большой из западных церквей высшей инстанцией ни в вопросах веры и церковной дисциплины, ни, как показывает дело Апиария, в вопросах юрисдикции. Именно африканские синодалы считали себя вполне полномочными на принятие окончательных решений во всех этих областях. Не без оснований историк папства Эрих Каспар/ Erich Caspar убежден, что мощная африканская церковь никогда не склонилась бы перед римским престолом и перед новой теорией папского верховенства и идеей о субординации церквей, если бы вторжение вандалов* не перерезало ее жизненный нерв, а ислам не сокрушил ее в VII в. Несчастья других были — и по сей день остаются! —счастьем для Рима. И Каспар вправе назвать фиаско мощной африканской церкви «неслыханным благом Провидения» в истории папства, так как это крушение избавило папство в решающий момент его продвижения к господству от единственного серьезного соперника на Западе. «Подобно пораженному молнией исполину девственного леса, карфагенское первенство рухнуло под одним ударом и освободило дорогу римскому первенству»77.
В первые столетия раннего средневековья Вселенские Соборы не признавали притязаний Рима на монопольное представительство. Принятие решений осуществлялось коллегиально, и при торжественном оглашении канонов имя папы не произносилось. Не Он являлся иерархически высшей инстанцией с распорядительными полномочиями, но — собор; не в его компетенции — а собора — находились абсолютно обязательные решения в вопросах веры. Римский теолог Вильгельм де Врие/ Wilhelm de Vries подытоживает в конце своего труда о соборах первого тысячелетия: «Согласно этим соборам, как минимум норма, что решения по вопросам веры и важным дисциплинарным вопросам принимаются коллегиально. Трудно вообразить, как абсолютистски трактуемое первенство могло опираться Hja традиции первого тысячелетия»78.
Однако и во втором тысячелетии против этого столь же бесчестно, сколь и алчно захваченного преимущества продолжали бороться: само собой разумеется, греческая церковь, многочисленные «еретики» — катары, альбигойцы, вальденсы, фратицеллы. В начале XIV в. — Марсилий Падуанский и профессор Иоанн Парижский. И, наконец, Джон Виклиф, Гус, Лютер и все деятели Реформации. Продолжали борьбу и католики. На различных церковных собраниях предпринимались попытки ограничить в пользу епископата или вовсе ликвидировать римские притязания на власть. На соборе в Пизе, в Констанце (где собор в декрете Sacrosancta 6 апреля 1415 г. провозгласил себя стоящим над папой) или на соборе в Базеле (где точка зрения, что Вселенский Собор выше папы, 16 мая 1439 г. была возведена в догму). В те времена оспаривали папскую непогрешимость в вопросах веры, а также настаивали на праве смещения пап в случае злоупотребления служебным положением либо в случае служебного несоответствия. Следует упомянуть и «Заявление галликанского духовенства» (Declaratio Cleri Gallicani) 1682 г., которое в Германии стало известно как «фебронианство» — от Юстина Феброния — псевдоним, который взял Трирский викарий Иоанн-Николаус Гонтгеймский и использовал его до 1778 г.79.
Episkopalismus — представление о том, что Вселенские Соборы, а вовсе не римские епископы (Kurialismus) воплощают единство Церкви, — было распространено среди католического духовенства и в новое время, хотя оно и было осуждено как лжеучение в 1516 г. Львом X, папой, который, кстати сказать, был кардиналом уже в четырнадцатилетнем возрасте, а также сделал кардиналами трех своих двоюродных братьев, в том числе и незаконнорожденного Джулио Медичи, впоследствии ставшего папой под именем Климента VII. Не следует забывать, что при папе Льве X, «Солнечном Боге», число выставлявшихся на продажу церковных должностей возросло до 2200! Auri sacra fames*. Episkopalismus достиг кульминации в XVII и XVIII вв. В XIX в. Первый Ватиканский Собор положил ему конец догматами о примате Папы Римского и его непогрешимости.
* Auгi sacra fames (лат.) — проклятая жажда золота. (Примеч. пер.)
Но в XX в. — «ибо Церковь всюду проповедует истину», как учит св. Ириней — апологеты католицизма пытаются убедить нас, что не только ко времени «обращения Константина», т. е. к началу IV в., но — как следует из цитаты — и гораздо раньше «существование папства или главенствующего положения епископа Рима было свершившимся фактом» (Мефферт/ Meffert). Епископы Рима — как сообщает с «верховнопастырского разрешения к печати» член капитула Йозеф Шилле/ Joseph Schielle — «издревле обладали верховенством». Они — как, опять-таки с церковного благословения, полагает теолог-нацист Лортц/ Lortz — «всегда претендовали на первенство Рима перед всеми другими церквами». Верховенство пап — сообщает благословленный к печати бывший тайный надворный советник, а впоследствии епископальный советник и церковный историк при университете города Мюнхена Алоиз Кнепфлер/ Alois Knopfler — в античности было «не только просто признано церковью в бесчисленных (!) спонтанных высказываниях, но часто прямо-таки алкалось... римский епископ всегда (!) рассматривался и почитался как глава церкви, осененный высшим, божественным авторитетом». Свидетельства «святых отцов», как провозглашают апологеты Томас Шпехт/ Thomas Specht и Георг Лоренц Бауер/ Georg Lorenz Bauer, «совокупно доказывают, что епископ Рима или римская Церковь обладают верховенством». Короче, почти вся римско-католическая теология утверждала вплоть до середины XX в., а в значительной своей части утверждает и по сей день: «Примат римского папы был единодушно признан отцами Церкви и церковными соборами на протяжении веков» (Ф. Й. Кох/ F. J. Koch и Зибенгартнер/ Siebengartner). Несомненная ложь!80.