Правда, и на Западе нараставшие в конце IV в. властные замашки римских иерархов, претендующих на главенство над всеми епископами, и их неугомонное честолюбие по-прежнему наталкивались на сопротивление. Так, синод итальянских епископов, состоявшийся при папе Дамасии в 378 г. в городе Урбине, сообщает: «Епископ Пармы, несмотря на то, что он был смещен нашим судом, бесстыдно продолжает удерживать храм в своих руках. Флоренций из Путеоли, через шесть лет прокравшийся в свой город, держит храм в осаде и провоцирует беспорядки»68.
Особенно явно Рим игнорировался в крупных епископствах: Карфагене, Вьенне, Нарбонне или Марселе. В этом городе епископ Прокл, уважаемый, Иеронимом восхваляемый за святость и обширные познания, клирик, наплевав на протест из Рима, продолжал осуществлять митрополичьи полномочия, определенные ему Туринским синодом - «с безмерной на- 16 глостью, твердолобостью и совершенно бесстыдно», как неистовствовал папа Зосима, порицая туринские привилегии Прокла, «бессовестно и нечестно добытые». Но Прокл проигнорировал вызов в Рим, также как и митрополит Симплиций из Вьенна, которого папа Зосима также упрекал в «бесстыдстве». Этот папа так и не сумел урегулировать конфликт с верховными пастырями Галлии: особо ненавистным ему епископом Экса Лазарем и епископами Туенцием и Урсом. В пределах Италии римлянин имел большой авторитет, но ему не принадлежало руководство над всеми епископствами Запада. Милан соперничал с Римом. Западные синоды еще на рубеже IV-V вв. по важным вопросам запрашивали мнения епископов Рима и Милана одновременно, как, например, Карфагенский синод 397 г. Или, подобно Толедскому синоду 400 г., откладывали принятие решений до тех пор, пока «папа… епископ Милана и прочие предстоятели церквей» не выскажут свое мнение на этот счет. Похоже, что из Галлии и Иллирии порой обращались в Милан чаще, нежели в Рим. Принципом отношений между Римом и Миланом служило «коллегиальное соседство». «Апостольский» престол имел, по-видимому, больший авторитет, но римский епископ не имел никаких особых прав и привилегий. «Соборы существовали независимо от папства и были равноправны ему» (Войтович/ Wojtowytsch). Они были «не только главнейшим источником церковного права, но и, наряду с Библией, важнейшим источником веры» (Х.-Г. Бек/ H.-G. Beck)69.
Особенно резкой была оппозиция Риму в Африке, где в начале V в. существовало около 470 епископств.
Один из поместных синодов Африки выразил в то время как сомнение в способности римского pontifex maximus принимать правильные решения, так и несогласие с тем, что его вердикт выше. Северо-африканские иерархи категорически отвергают любые претензии на чье-либо право отдавать им приказы и не оставляют за Римом никаких верховных полномочий в вопросах веры и устава. Прелаты уверены в своей способности распознавать истинную веру. И только вторжение вандалов, хозяйничание в Африке арианских «еретиков» способствовало единению тамошних католиков с римским епископом, у которого Карфагенский и Милевский синоды (416 и 417 гг.) испросили утверждения собственных решений. Вторжение вестготов в Испанию привело к усилению связей испанских церквей с Римом. Но еще синод Карфагена в мае 418 г., возродив один из прежних принципов церковного права, грозит отлучением за «заморские апелляции»70.
Сколь мизерно было послушание Риму со стороны именно африканцев демонстрирует инцидент, судебное разбирательство которого затронуло многих понтификов начала V в.
Дело Апиария
Епископ Урбан из Сикки, ученик Августина, отлучил от Церкви пресвитера Апиария за скандальный образ жизни («неслыханные бесчестные поступки»), Апиарий же через голову своего митрополита обратился в Рим, Однако африканский епископат еще в 393 г. запретил своим священникам апеллировать к Риму, а всеобщий синод в Карфагене в мае 418 г. запретил какие бы то ни было обращения «в суд по ту сторону моря» (ad transmarina). Но папа Зосима вступился за отставленного священника и, игнорируя соответствующего митрополита, вызвал Урбана к себе для объяснений. Но так как требования римлянина были в свою очередь тоже проигнорированы, он направил в Африку делегацию из трех человек, как будто речь шла о папском представительстве на Вселенском Соборе, во главе с епископом Фаустином из Потен-цы. Эта делегация, согласно инструкциям, ссылалась якобы на каноны Первого Никейского Вселенского Собора 325 г., а на самом деле - на каноны Сардикийского поместного собора 343 г. Кроме того, цитировавшиеся положения противоречили папскому procedere, поскольку они, хотя и дозволяли обращение отстраненного пресвитера или дьякона к соседнему епископу, но ни словом не упоминали о праве обращения с жалобой в Рим, а тем более о праве римского епископа на вмешательство в рассмотрение подобных дел71.