Для того, чтобы признать преступника эндогенным, нужно установить:
1) наличность у него таких взглядов, которые предписывают, оправдывают или разрешают совершение данного преступления, или 2) склонности в характере к такому образу действий, с которым данное преступление внутренне связано, как средство к известной цели, или как родственная форма внешнего выражения; 3) совершение субъектом преступления не вследствие сильного давления исключительно неблагоприятных внешних событий, а в силу, главным образом, выросшей у него склонности.
Если эндогенный преступник и действует иногда при тяжелых внешних условиях, то все-таки, главным образом, не вследствие последних. Внешние условия лишь как бы пробуждают дремлющее в нем предрасположение, дают ему почву проявиться. Нередко решение совершить преступление складывается у него даже раньше, чем неблагоприятные внешние условия, так сказать, развернут всю силу своего на него давления. Часто он совершает преступление и при условиях, не представлявших ничего особенного или даже прямо хороших; часто ему достаточно совершенно небольшого внешнего толчка, чтобы соскочить с колеи честной, трудовой жизни и попасть на преступный путь, если только внешние условия не ставят слишком больших затруднений для самого исполнения преступления или не делают последнее слишком рискованным. Таким образом, если выясняется, что человек совершил преступление, находясь в условиях, не представлявших ничего особенного или даже хороших, не будучи приведен к преступлению тяжелым для него, длительным или интенсивным действием внешних факторов, мы вправе признать его эндогенным преступником. Мы вправе отнести к этому разряду всякого преступника, для которого совершенное им преступление служило, – главным образом или исключительно, – средством получить известную сумму наслаждений от самого процесса его совершения или от его последствий.
Вполне очевидно, что, если желают оказать сдерживающее, предупреждающее повторную преступность влияние на эндогенного преступника, то должны, прежде всего, выяснить и мысленно выделить в нем то, что составляет его предрасположение к преступлению, и действовать именно на это последнее.
Вот несколько примеров эндогенных преступников – участников разных бандитских нападений.
I. Первое из этих преступлений – убийство матери и дочери Ширинкиных 31 августа 1921 года. Участвовали в этом деле, в качестве исполнителей, три шофера-В., С. и Е.-и в качестве подводчицы девица О. Один из убийц – В. – от суда скрылся и не был разыскан. Мне удалось познакомиться с двумя соучастниками: с пособницей О. и с одним из шоферов, с самым молодым из них, 17-летним С. Дело было так. 31 августа, в 8 часов вечера, к молодому человеку – сыну крупного, до революции, домовладельца С. – явился его товарищ по службе в гараже В. и сказал, что в эту ночь можно «на одном деле» заработать огромную сумму денег. С. риал, что В., в качестве подсобного источника для добывания денег, занимается воровством и бандитизмом, но все-таки сразу согласился и пошел с ним, не расспросив даже, в чем именно дело. У ворот дома, где жил С., их ждал шофер Е., 19 лет, который также был приглашен В. к участию в этом деле. В. встретился с ним 29 августа и спросил его – есть ли у него деньги? Получив отрицательный ответ, он добавил: «Хочешь заработать, – приходи ко мне 31 августа в таком-то часу». Е. и пришел, а затем они вместе пошли к С. Соединившись у последнего, они все трое отправились к девице О. Это – молодая девушка, 18 лет, дочь следователя, окончившая женскую гимназию в 1918 году. Она служила в уголовном розыске, в канцелярии, и одно время занималась в квартхозе того бутырского района, где жила Ширинкина. Отсюда ее знакомство с последней. О. жила здесь с матерью; отец ее умер. Во время преступления мать О. уехала в Харьков, и Елена О. жила одна. К ней вечером 31 августа и пришли три упомянутые шофера. С ними был чемоданчик С. с револьвером и ножом. В. вошел к О. и с ней совещался, затем посидели в общей компании, потом вышли и пошли все вместе к дому Ширинкиной; было уже часов 11 вечера. О. довела их до ворот, потом отошла с ними на угол, простилась и ушла. У Ширинкиной она много раз бывала в гостях, и только в последнее время их отношения стали натянутыми, так как Ширинкина ревновала ее к своему сожителю Обухову, которого будто бы О. желала у нее отбить. О. отрицала всякое свое участие в этом деле, признаваясь лишь в том, что продавала подложные документы на проезд в Ташкент. Был ли у нее какой-либо роман с бандитом Обуховым и играл ли он какую-либо роль в деле, это выяснить не удалось. Но она жаловалась на плохой заработок и говорила, что старалась приработать спекуляцией и продажей подложных документов. Она хотела по приятнее пожить и получить денег для увеличения своего бюджета и материального комфорта.
В. и С. первыми вошли в дом, где жила Ширинкина; Е. сначала остался у ворот, затем вышла одна из дочерей Ширинкиной и пригласила его войти. В. и С. постучали в дверь и на вопрос, кто там, – С. сказал, что они приехали с вестями от Обухова, который был в это время в Ташкенте. Их впустили, и они в течение довольно долгого времени вели себя как любезные гости. Пили чай. Закусывали. В частности, С. играл на рояли и болтал с девочками по-французски. Потом С. попросил хозяйку разрешить им, за поздним временем, остаться переночевать, на что та согласилась и отвела их в соседнюю пустую квартиру. Здесь вот ночью, по их словам, у них и созрел план убить Ширинкину и ее дочерей. Е. и С. говорят, что план целиком был выработан В., который, затем, скрылся и остался не найденым. С. говорит, что он смертельно боялся В., не мог ему противиться и отказаться от участия в таком деле, иначе В., вероятно, убил бы его; Е. говорит, что он боялся и В., и С, что они могли бы его убить, если бы он, узнав их планы, отказался от участия в их осуществлении. Как бы то ни было, ночью, а может быть, и раньше, было решено убить всех троих, при чем убить Ширинкину по плану должен был С. Он говорит, что эта ночь была для него кошмарная, он был в паническом ужасе от В. «Своя шкура дороже всего», говорит он, «я сразу почувствовал, что мне угрожает страшная опасность». Противиться В. он будто бы не мог и вынужден был принять назначенную ему роль. Однако, оставшаяся в живых дочь Ширинкиной говорила потом на суде, что С. как будто был атаманом, распоряжался всем. Когда Е. рылся в бумагах, С. сказал ему: «шарь лучше». Потом сказал: «ну, это мелочь». Девочку он спрашивал, где деньги и вещи, и грозил ей револьвером. Когда он стал душить ее, он закричал Е. «Ванька, держи ей руки». Но тот этого не выполнил. Е. было назначено убить одну из девочек. Утром часов в 7, вошла Ширинкина, которую они просили разбудить их в это время, и предложила им вставать. С. поблагодарил ее за ночлег и понес матрац в ее квартиру, а Е. пошел туда же умываться. Внезапно С. схватил,-по знаку, данному В.,-Ширинкину и вонзил ей нож в сердце. В. убил одну из девочек, задушил ее и приказал С. зажать рот тряпкой другой девочке и передать ее Е., чтобы тот ее убил. С. стал ее душить, заткнул ей рот тряпкой со словами: «молчать, черт вас возьми», связал ее по рукам и ногам.