Разговор получился довольно коротким. “Бородатый” напомнил, что за Свешниковым остался долг - пять тысяч долларов, который тот обязался уплатить в установленный срок. Хозяин дачки хриплым, простуженным голосом объяснил, что совсем недавно у него умерла дочь, ради которой он, собственно, и затевал всё это дело, и, что долг будет выплачен обязательно, пусть только назовут реальный срок, - например, одну-две недели, так как деньги за лечение Танюшки ещё не были перечислены в Российский банк.
“Бородатый” нагло усмехнулся и явно раздражённым голосом произнёс:
- Мне абсолютно наплевать, что кто-то у кого-то там умер: мать, тёща, любовница или дочь - заботы прочь, - после этих слов он хрипловато хохотнул, видимо, очень довольный своей солоновато-срифмованной шуткой и, вновь усмехнувшись, добавил: - В общем, повторяю: мне совершенно наплевать на твоих блядей, но баксы мне нужны сию же минуту, - после чего, даже не отвернувшись, презрительно сплюнул в сторону хозяина.
Свешников неторопливо встал, медленно повернулся к “Бородатому” и, вложив в кулак всю свою ненависть и отвращение, ударил того прямо в челюсть. Знакомый майор запаса даже не шелохнулся. В эту минуту он смотрел на Свешникова с нескрываемым сочувствием и явным уважением.
Тем временем бородач неуклюже приподнялся на локте, вынул из внутреннего нагрудного кармана пистолет и трижды выстрелил в хозяина дачки. Тихо застонав, Свешников медленно осел на заиндевелый пол.
- Вот пашкуда, жуб мне свомав, - шепелявя и прикрывая рот широкой ладонью, раздражённо просипел бородач, с кряхтением вставая на ноги.
В это мгновение прогремел ещё один выстрел. С простреленным лбом, даже не ойкнув, “Бородатый” бревном рухнул на пол. Майор быстро подошёл к Свешникову и, осторожно приподняв ему голову, подложил под неё свою норковую шапку. Свешников тяжело приоткрыл веки и, хрипя и задыхаясь, тихо выдохнул, наверняка вложив в эти слова не один смысл:
- С-с-спаси-и-бо, бр-р... бра-атиш-ш-ка.
Затем голова его резко упала на бок; ясные серые глаза безразличным неживым взором смотрели прямо перед собой; из уголка рта медленной, тёмной струйкой стекала густая пенистая кровь. На его открытом простодушном лице навечно застыла какая-то тихая удовлетворённая улыбка, как бы доказывающая всем, ещё продолжавшим жить, что он несказанно рад этому неожиданному обстоятельству: окончанию своих душевных мук в этом проклятом, так нагло обманувшем его мире...
Каким-то нервным и довольно резким движением майор вырвал из своего кармана крупную пачку долларов и, брезгливо поморщившись, небрежно кинул её на грудь “Бородатому”. После этого он подошёл к Свешникову, накрыл его висевшей рядом шинелью, встал по стойке “смирно”, чётким наклоном головы отдал честь и спокойной уверенной походкой вышел из домика.
Автор приостановил выкладку новых эпизодов