«Если свести мысли Августина о войне и мире, - резюмирует современный католик, - то получится почти классический пацифизм». На деле, - как его понимают Августин и церковь сила против силы. Мстить за несправедливость. Убивать с чистой совестью. Даже и именно в захватнических войнах видеть «счастье». А в «учении Христа» о солдатах - «великое благо».
1 «славе и миру, и чести в вечности» (лат).
Однако другой питомец иезуитов утверждает и сегодня «Реальность выглядела в этом случае так, что начиная с 9-го, а потом особенно в XI-м столетии, не в последнюю очередь под влиянием оборонительной войны против языческих народов, церковь приняла по отношению к войне позитивную позицию…» (Ауэр). Как будто она уже в IV и V-м веках не одобряла, не способствовала всем большим бойням и наступательным войнам! И не тогда уже практиковали «классический пацифизм» Августина. Или «пацифизм» архиепископа Синесия из Кирены по отношению к асурианам, племени пустыни, и по отношению к провинциальному наместнику Андронику, провоцировавшему церковь, выбросившего лозунг. «Счастлив тот, кто воздаст им, счастлив, кто их юношей разобьет о скалы». Проповедовавшего «Меч палача не меньше способствует поддержанию чистоты граждан, чем святая вода у церковных врат». Как будто не домогался уже Езник из Колба, видный писатель Армении, оправдания кровной мести. И не писал уже тогда епископ Феодорит «Исторические факты учат, что нам война приносит больше полезного, чем мир».
Поучителен, в свою очередь, и ученик Августина Оросий.
Война кажется Оросию иногда чем-то ужасным, вообще наихудшим злом. Однако miseriel bellorum была в основе делом языческих времен, христианская эра - мирный прогресс. Если и теперь есть войны, что Оросий не может оспаривать, так это суд Божий, возможно, из-за арианской «ереси», - а именно гражданская война при Констанции II или уничтожение «еретика» Валента при Адрианополе (причем на счет этого «еретика»-императора и арианства к тому же сходят всевозможные землетрясения). Против «оборонительных войн» Оросий, само собой разумеется, имеет столь же мало, как Августин, и подобно тому одобряет даже некоторые наступательные войны. Разумеется, когда война ведется в интересах собственно стороны, христианства, римского государства, то пресвитер Оросий закрывает один глаз, а, может, и оба, и, таким образом, собственно несчастья видеть не может, тем более что для него римско-христианское государство - идеальное государство, римско-христианский император, если он не.
«еретик» - император (как Констанций или Валент) - идеальный император, и гражданин ему подчинен, как христианин Богу. Ну а если потери в войне за такие идеалы еще и скромны, то это суть даже «счастливые войны». Жертвы другой стороны, «варваров», готов (особенно злых, если они язычники, менее злых, если они христиане) Оросия не печалят. Он поступает тогда так, будто не пролилось ни капли крови, сколь амбивалентно, противоречиво он часто высказывается даже по отношению к «варварам», которые нагрянули в империю, конечно же, с Божьего согласия (permissu Dei), хотя он, Оросий, предпочел бы видеть их вновь вышвырнутыми.
Мучительны лишь гражданские войны, римлян против римлян, христиан против христиан. Но и такие гражданские войны, считает Оросий, подобно оборонительным войнам против «варваров» при нынешних обстоятельствах, благодаря божественному участию - коротки и почти безболезненны, совершенно иные, чем прежде, без заметных потерь. Да, войны его идеального императора, Феодосия, добивавшегося победы за победой и, так часто кажется, без всякого кровопролития, - великолепное свидетельство tempora Christium. И именно гражданские войны Феодосия против мятежников Арбогаста и Евгения, - со времен основания Рима, уверяет ученик Августина, не было войны, «начатой с такой благочестивой необходимостью, проведенной с таким божественным блаженством и завершенной с такой кроткой благотворностью…». И в то время как Оросий, непоколебимый фанатик прогресса, в семи столетиях дохристианского времени находит лишь один год мира, в христианскую эру - войны исчезают, будут во исключение, уже с рождения Христа входит покой, pax Augusta продолжается в pax Christiana. И этого недостаточно к уже существующим «счастливым христианским временам» прибавляются еще более счастливые.