Тот в это время выслушал ответную реплику и кисло отозвался:
- Бумагу они подписали, только не прав ты, что американцы любят подписывать всякие документы. Мне показалось, что всё вровень наоборот: эта маленькая леди сначала долго упиралась. Вредная она девчонка, если между нами. И прожжённая до мозга костей. У неё папа – то ли главный областной юрист (или как там это у них называется), то ли ещё какая-то шишка… Видел я бумаги из посольства. В общем, её на кривой козе не объедешь, законы она знает.
Генерал помолчал несколько секунд и начал злиться:
- Я это понимаю, ты лучше скажи, мне-то что сейчас делать? Ты же у нас вроде как психолог? – Снова наступила секундная пауза. – Думаешь, стоит сказать всё, как есть? А если кто-то из них начнёт болтать? … Ну, да, ты прав, кто их будет слушать – дети всё-таки. Ладно – пока. Если что будет интересного – сообщу.
Он положил трубку телефона, резко обернулся, чтобы выйти – и увидел Владимира.
Некоторое время они молча разглядывали друг друга, наконец генерал процедил:
- Э-э… хм-м… Чаю сделай нам. Четыре стакана. Мне – с лимоном.
И он вышел, не глядя по сторонам.
Когда он вернулся в кабинет, дети сидели на своих прежних местах, но бумаги на столе, как он отметил профессиональным взглядом, лежали немного не так, как он их оставил. Тут не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кто оказался таким уж любопытным, слишком уж невинные глазки были у рыжей девчонки.
- Любопытство кошку сгубило, - усмехнулся он, глядя прямо в глаза рыжей хулиганке.
Та вспыхнула:
- А что сразу я? Как что-то происходит, - так все сразу на меня валят! Даже если ветерок из форточки подует и какие-то бумаженции на столе сдвинет – опять я оказываюсь виновата! Изверги вы все, вот вы кто!
Все одновременно подняли глаза к форточке. Та оказалась закрыта.
- В общем так, - посерьёзнел Иван Иванович. – Я тут подумал, и решил вам всё рассказать без всяких купюр. Надеюсь, вы тоже меня поймёте и будете соблюдать наше… х-хм… соглашение.
- Говорите! - Сухо потребовала маленькая американка.
- Всё началось с того, что в Почепскую районную больницу три дня назад поступил пациент с весьма необычными симптомами. Все врачи как на подбор оказались молодыми и не смогли понять, чем болен новенький. А вот один врач старой школы, который работал ещё в советское время, всерьёз заподозрил неладное. Он где-то раздобыл счётчик Гейгера и обследовал пациента с его помощью. Счётчик затрещал так, что он тут же позвонил в ФСБ. Если бы в окрестностях города был бы хотя бы один объект, который использует ядерную энергию, тут же был бы объявлен красный уровень радиационной опасности. Но наши ребята, которые вскоре туда приехали, убедились, что у пациента в самом деле тяжёлое радиоактивное облучение, только вот где мужик смог облучиться, тем более, так сильно – это им было совсем не понятно. Так продолжалось вровень до тех пор, пока в область не поступила ориентировка на трёх ваших гавриков. Мы сложили два и два – и в итоге получилась очень интересная картина. Само собой, в первую очередь мы с помощью соответствующих приборов мы обследовали и ваш бункер. Всё было ожидаемо – уровень радиации был выше фонового в сотни раз. В это время и второй ваш знакомый отыскался: он был едва жив, и крыша у него съехала напрочь – в нём уже ничего человеческого не осталось. С третьим пришлось повозиться, он оказался самым крепким из всей троицы, но мы и его сразу отыскали.
- Сразу? – Почему-то не поверил Данька.
- Сразу, - убедил его генерал. - Мы задействовали датчики радиационной опасности – и через четверть часа «уазик», на котором ехал последний клиент из вашей троицы, был у нас. При таком раскладе, - он как-то нехорошо усмехнулся, - машину трудно было не отыскать - она со своим грузом фонила на пол-области. В общем, - заключил он, - всё закончилось относительно хорошо, за исключением того, что у всех троих, кто участвовал в похищении контейнеров, налицо все признаки сильнейшего радиоактивного облучения. Сокровища, как вы из называете, были в шести ящиках. А в остальных восемнадцати находились крайне радиоактивные вещества.
- Они живы? – Перебила рассказ Алиса.
Иван Иванович скользнул взглядом над головой своих собеседников.