Он тяжело, разминая затёкшие ноги, поднялся с дивана:
- Ладно, мне пора. Вечером я зайду к Печиным, спрошу, как там и чего... И ещё, Даня.
- Да?
- Не нужно больше так делать. Я про пистолет. Никогда. Я - человек спокойный и немного тебя знаю, но, если бы на моём месте оказался кто-нибудь-другой и ты бы направил на него его же собственное оружие, ты бы не прожил и нескольких секунд. Милиционеры, знаешь-ли, ребята нервные, особенно в наши неспокойные времена.
- Я больше так не буду.
Это прозвучало как-то совсем по-детсадовски.
- Надеюсь, - сказал Владимир и тихо прикрыл за собой дверь.
Данила подошёл к окну и долго смотрел на удаляющегося по дорожке стража порядка. Больше всего ему хотелось домчаться до почты и узнать, как там дела у девочек. А вдруг Алисины родители не согласятся на удочерение. Что тогда делать? Прятать Дашу по чужим дачам?
Разве это вариант?
Тогда что же делать?
Впрочем, иногда неизвестность лучше, чем плохие новости.
Данила уселся на диван и погрузился в тяжёлые раздумья.
Эпилог_1
Каждое утро начиналось одинаково: приходил Данька. Он никогда не стучал в дверь, а почти скрёбся.
Алиса впускала его.
Они сидели на кухне и завтракали. Вскоре появлялась заспанная Даша, и завтрак продолжали уже втроём.
- Ничего не происходит, - жаловался Данила. – Скучно.
- Скучно, - соглашалась Даша. – Вот бы ещё один бункер раскопать. Что ты думаешь, Алис?
- Я думаю, что нам и одного бункера за глаза хватит.
Потом они шли гулять, бродили по улочкам посёлка и наслаждались тёплыми летними днями. Даша потеплела к Даниле, не сильно, но так, на полградуса. По крайней мере, она уже не называла его Геометрией и милостиво принимал те знаки внимания, которые Данька по мере своей фантазии ей оказывал.
- Ты только много о себе не воображай, - каждый раз говорила она. – Ты не в моём вкусе, амиго.
Данила молча соглашался. Ему было достаточно даже того, что Даша шла рядом и не всегда отдёргивала руку, когда он пытался поддержать её за локоть.
Мистер Брайтон и мистер Файшер отдыхали на свой манер. С утра Файшер уходил в отделение милиции и на громком английском пытался наладить контакт с местными служителями закона. Он всё пытался узнать, где их деньги и скоро ли их выдадут. Те отмахивались от него, словно от назойливой мухи.
- Странные здесь люди, - жаловался он вечером. – Я им ору со всех сил, уже голос почти сорвал, а они меня всё равно не понимают!
- Ты считаешь, что чем громче, тем понятнее? – Хмыкал профессор.
За несколько дней с рюкзаком за плечами и со столярным молотком в руке он умудрился он умудрился облазить все окрестности и остался впечатлён результатами своих походов.
- Я об этом читал в книгах, и впервые в жизни мне воочию удалось увидеть естественные обнажения четвертичного периода! – С восторгом рассказывал он. – Ты представляешь, Альберто, - четвертичного!
Файшер кисло соглашался: все эти археологические заморочки его абсолютно не интересовали, куда больше его занимали деньги.
К вечеру к ним домой приходили ребята, и теперь они пили чай уже все вместе. Когда традиционный английский «файф-оф-клок» подходил к концу, все расходились по своим домам.
Так прошло три дня.
Наутро четвёртого дня Данька, как всегда, тихонько постучался в знакомую дверь. Ему открыла Даша.
- Привет! – Поздоровался мальчик. – Уже не спишь?
- Алиска что-то готовит на кухне. Запах – просто одуреть, тут и покойник встанет.
Они прошли на кухню. Оказывается, маленькая американка отыскала в холодильнике замороженную тушку курицы и теперь пыталась сделать какое-то хитрое рагу со множеством ингредиентов, половину которых в наличии не оказалась, и девочка храбро принялась заменять их на другие, которые, как она полагала, могли бы служить равноценной заменой.