– Ну и вонь! – Женька, прикрыв нос рукавом, отскочил от ямы и поспешил на воздух. – Сдохнуть от одного амбре можно!
– Алена Штенер, ты здесь? – крикнул я в пустоту. – Это полиция!
Кровать зашевелилась. То, что показалось мне кучей тряпья, приподнялось, и на нас снизу уставились испуганные, и вместе с тем полные надежды, голубые глаза, в которых отразился луч моего фонаря.
Ноги девушки подкосились, и она шлепнулась на кровать, закрыв лицо руками. До нас донеслись всхлипывания измученного ребенка.
– Не плачь! – попытался успокоить я девушку. – Все позади! Все хорошо! Сейчас мы тебя вытащим отсюда. – я оглянулся в поисках лестницы. Ничего не обнаружив я вновь обратился к Алене – Как он спускался к тебе?
– Никак! – раздался слабый тоненький голосок – Сначала Евгений Александрович приходил раз в день, бросал мне еду сверху, и на веревке поднимал мусор, который у меня оставался от продуктов, а потом просто опустил ящики, и кинул мне пакет со свечами и спичками.
– И она его еще называет по имени отчеству! – поразился я. – Когда он был последний раз?
– Я не знаю! – девушка вновь заплакала. – У меня нет часов. Он отобрал телефон еще в катере. Я совсем потерялась во времени. Пожалуйста, вытащите меня отсюда!.. Пожалуйста! Пожалуйста! Я больше тут не смогу!.. – истерика набирала обороты, а я ничего не мог поделать. – Здесь душно и темно! Мне страшно!.. Не уходите! Не бросайте меня! Пожалуйста! Прошу вас!
– Сержант, – приказал я. – Прыгай вниз и подсади ее.
– Есть! – коротко отчеканил он. – Алена, отойди как можно дальше, чтобы я мог спуститься. Но девушка напротив, подскочила ближе и воздела руки вверх, словно хотела подхватить на руки своего спасителя. На ее перемазанное заплаканное лицо упал луч фонаря и я поразился, каким детским оно было. Да она, в сущности, и была совсем ребенком.
– Аленушка, – заговорил я как можно мягче, вспоминая как когда-то успокаивал капризную Дашку, которой не купили очередную игрушку. – Прижмись к стене, дай дяде спрыгнуть. Не будет проку, если он раздавит тебя. Ты нужна нам здоровой! Тебя ждут твои друзья и родители! – мои слова возымели действие, девушка сделала два шага назад и упершись в кровать, отползла по ней к дальней стенке.
Макс оперся руками о края люка, и скользнул вниз. Видно было, как он протянул девушке руку, но она вдруг замотала головой, прикрывшись руками. Макс остолбенел. Такой реакции никто не ожидал.
– А вдруг вы меня убьете? – еще громче заплакала Алена. – Я не хочу умирать. Я лучше буду жить здесь! Я же никому не мешаю!
– Никто не собирается тебя убивать! С чего ты это взяла? – услышал я голос Макса. – Мы не причиним тебе вреда! Иди сюда, я подсажу тебя наверх.
– Евгений Александрович тоже так говорил, а сам запер меня здесь! – девушка съежилась, обхватив ноги руками. – А еще он сказал, что убьет меня и моих родителей, если я попытаюсь сбежать!
– Скоро он сам окажется за решеткой, девонька! – я старался придать своему голосу уверенности, но он предательски дрогнул. Девушка почувствовала это и еще больше запаниковала. Она схватила со стола огрызок яблока и запустила им в моего помощника, Одним неловким движением опрокинула свечу, и яркий огонек пролился на пол, тонкой дорожкой побежал по мусорным отходам, направляясь к деревянным ящикам.
– Быстрее, Макс! – заорал я что есть мочи. – Хватай ее без церемоний!
Быстрее молнии Григорьев метнулся к обезумевшей от страха девушки, и подкинул ее в открытый люк. Мне с первого раза удалось поймать Алену за руку, и изловчившись, я вытянул пленницу наверх.
– Женька, – позвал я племянника. – Выведи ее отсюда!
Огонь разгорался быстро. Густой черный дым повалил в люк, как в трубу. Дыхание перехватило, и я закашлялся. Дотянуться до поверхности Макс не мог, как ни старался. Я тянул к нему руку, свесившись над люком, но чтобы зацепить помощника не хватало каких-нибудь десять сантиметров. Вся комната занялась огнем. Я запаниковал.
– Давай, Макс, прыгай родной, постарайся дотянуться до меня.
Гонимый первобытным инстинктом самосохранения, Григорьев рванул на себя спинку кровати, вырвав с корнем ножки, намертво привинченные к полу. Кровать была его единственным спасением. Он взгромоздился на нее и начал раскачиваться, подпрыгивая как на батуте. Нам повезло, кровать оказалась старой, с панцирной сеткой. Железные пружины накалились от огня и ботинки Макса начали дымить. Это обстоятельство придало ему сил – напрягшись, он с силой оттолкнулся, и этого хватило, чтобы я схватил его руку. Вытащить огромного парня оказалось не легкой задачей, но собрав волю в кулак, я как мог, тянул его кверху. Почувствовав поддержку, Макс оперся на руках о края ямы, и выскочил наружу. Он затопал ногами, пытаясь сбить начинавший тлеть огонь на подошвах.