– Что стряслось?
– А бог его знает, я толком не понял, – ответил Станислав уже в дверях кабинета.
На первом этаже здания управления, где помещалась разделенная на секции толстым оргстеклом дежурная часть, было оживленно. В одном из «аквариумов» заместитель начальника управления рассматривал протоколы задержанных накануне «административных» правонарушителей. Сами провинившиеся, растеряв к утру всю свою пьяную спесь, понуро сидели и стояли в соседней секции, откуда их по очереди доставлял на
«лобное место» молодой сержант с хмурым лицом и воспаленными от усталости глазами. Еще в одной секции получали для исполнения текущие материалы участковые инспектора. Станислав кивнул знакомым следователю и эксперту, торопливо прошедшим навстречу, видимо, для выезда на происшествие, и вошел в бокс, где разместился большой пульт со множеством разноцветных кнопок. За пультом сидела, прижав телефонную трубку к уху, молоденькая девушка в милицейской форме. Увидев Станислава, она улыбнулась краешками губ и чуть кивнула.
– Привет, Варвара!– поздоровался Широков. – Как дела? Замуж еще не вышла!
Варя прыснула, прикрыв ладонью микрофон, сделала круглые глаза и, постучав пальцем по трубке, замотала головой. Станислав подчеркнуто томно вздохнул и обиженно шепнул что-то по поводу ветреных девушек. Затем взял сводку за прошлые сутки и начал ее просматривать в ожидании дежурного.
Через пару минут из оружейной комнаты появился ответственный дежурный Коля Кучинский – высокий, поджарый майор с пышными темными усами.
– Привет, Стас! Опять вместе дежурим, – пророкотал Кучинский, обмениваясь рукопожатием с Широковым. – Тут, понимаешь ли, телефонограмма из горбольницы № 2 поступила. В шесть утра туда на машине «Скорой помощи» доставили старика с пробитой головой. К нам сообщение поступило в полседьмого. Предыдущая смена звонила в больницу, но дежурный врач не разрешил беспокоить пострадавшего. Только сейчас кризис миновал, как сказали Варваре. Ты бы съездил, побеседовал с дедом. Если голову он не самостоятельно повредил… Ну, сам знаешь, что в таком случае надо делать.
– Что-нибудь известно? Как и где его подобрали?
– Врач пояснил, что «скорую» вызвала на перекресток Гоголевской и Ломоносова какая-то женщина. Она же якобы и нашла старика в бессознательном состоянии.
– Ясно. Транспорта, конечно, нет?
Кучинский только развел руками и поставил к уху поданную Варварой телефонную трубку. По репликам дежурного Станислав понял, что разговор с кем-то из начальства затянется, да и что мог добавить Коля к сказанному? Прихватив из тумбочки несколько листочков чистой бумаги, Широков поспешил к выходу из «дежурки».
Путь до троллейбусной остановки занял десять минут быстрым шагом. Столько же ушло на ожидание нужного номера. Трясясь в накаленной солнцем консервной банке на четырех колесах, Широков просчитал, что до больницы ехать минут 20-25. «Итого, дорога в один конец займет почти 45 минут. Плюс к этому – беседа с пострадавшим и обратный путь… Значит, придется ухлопать два-два с половиной часа рабочего времени. И так – каждый раз, – с горечью думал Станислав. – Порой тратишь целый день, чтобы выловить свидетеля, добираясь к нему «к черту на кулички» общественным транспортом».
Станислав отвлекся от невеселых мыслей только тогда, когда троллейбус остановился напротив больницы.
В вестибюле было тихо и прохладно. Пройдя в приемный покой, Станислав выяснил, в какой палате лежит пострадавший, и попросил разрешения с ним побеседовать. Молоденькая сестричка, прочитав служебное удостоверение и стрельнув в его владельца глазками, с кем-то переговорила по внутреннему телефону. После чего сообщила, что Касьянов Ефим Петрович, шестидесяти трех лет, находится в палате № 306. Состояние его удовлетворительное, дежурный врач встретит на третьем этаже.
– Только халат накиньте, – добавила девушка, указывая на вешалку за дверью, где виднелись халаты. Поблагодарив расторопную помощницу, Широков накинул на плечи первый попавшийся.
Не лестничной площадке третьего этажа действительно ждал худощавый, среднего роста мужчина, весь бело-хрустящий. Сдержанно кивнув, врач повел Станислава в конец длинного коридора, на ходу отвечая на вопросы:
«Нет, принимал Касьянова не он: его смена началась сегодня в 8 утра. Но с историей болезни уже успел ознакомиться и пострадавшего осмотрел. Рана расположена в затылочной части черепа. С уверенностью можно сказать, что нанесена она тупым предметом. Нет, в несчастном случае он сомневается, да и сам Касьянов сказал, что его ударили. Старик вообще отделался довольно легко. Спасло то, что в момент удара он, вероятно, сделал головой движение вперед и вниз. От этого удар получился «достающий». В результате – всего лишь сильный ушиб, сотрясение головного мозга и значительная потеря крови. В диагнозе, поставленном при поступлении, об алкогольном опьянении ничего не говорится. С учетом возраста и общего состояния организма больной пробудет на лечении недели три. Побеседовать с ним можно, но недолго и, конечно, не волнуя пациента».