Живущая в соседнем доме 29-летняя миссис Марчелла дала следующие показания: "После обеда, минут в двадцать третьего, в мою дверь постучали. Так как муж был дома, я открыла; передо мной стоял мужчина лет тридцати, среднего роста, одетый в спецовку. Он сказал, будто его послал владелец дома, чтобы выяснить, не нужно ли покрасить в квартире стены. Он сразу же оттеснил меня в квартиру и остановился только в кухне. Однако как только я сказала, что сейчас не время этим заниматься, поскольку мой муж спит и не следует его будить, он тут же проговорил: "Ах, видно, я ошибся, наверно, имелась в виду квартира в конце коридора" — и поспешно удалился. В коридоре он еще столкнулся к моим сыном, который возвращался с улицы…"
Пятилетний сын подтвердил показания матери, а домовладелец заявил, что проверять квартиры он никого не посылал. И все же кроме расплывчатого описания мужчины, который зашел в квартиру с непонятными намерениями, седьмое убийство для расследования ничего не дало; хуже того, преступление против молодой девушки привело полицию в полное замешательство. Начальник управления Макнамара спрятался за призывом ко всем женщинам города всегда держать двери закрытыми и никому без тщательной проверки не открывать. Это было признанием собственного бессилия!
Волна убийств неудержимо катилась дальше. В новогодний вечер она накрыла привлекательную 23-летнюю секретаршу Патрицию Байсетт, 8 мая 1963 года — ее ровесницу, студентку Беверли Сэменс; правда, 8 сентября 1963 года очередной жертвой стала уже 58-летняя Эвелин Корбин, но выглядела она не старше сорока лет. 28 ноября, когда в Белом доме был установлен гроб с телом убитого президента Кеннеди и вся Америка у телевизоров следила за траурной церемонией, погибла 23-летняя студентка художественного колледжа Джоанна Грэфф и, наконец, 4 января 1964 года — совсем юная, девятнадцатилетняя, Мэри Салливан.
Бостонская полиция давно уже сложила оружие и занималась только тем, что регистрировала очередное убийство и готовила снимки и протоколы осмотра мест похожих друг на друга преступлений. Впрочем, полицейские не переставали клевать на нелепые фантазии всяких ясновидцев, гадалок, доносчиков, что только распыляло их силы. Паника, которая охватила город после первых шести убийств, сменилась теперь тупой апатией. Одинокие женщины больше уже не закрывались и не обзаводились злыми собаками и револьверами — они просто шли в церковь и молились.
Только последнее убийство самой младшей из жертв — Мэри Салливан заставило людей и руководство города в страхе очнуться от этой летаргии. Газеты впервые опубликовали сделанную полицией фотографию изувеченного трупа. На снимке было видно, что преступник прислонил к ногам мертвой девушки красочную открытку с надписью "С Новым годом!". Это циничное надругательство над мертвой стало последней каплей. Паника, страх и апатия уступили место возмущению беспомощностью полиции. Тысячи женщин прошли колоннами через город и устроили демонстрацию перед зданием управления полиции с требованием отставки Макнамары. Когда полицейские попытались рассеять митингующих и даже применили против женщин дубинки, волнение переросло в открытый бунт. Везде, где только появлялись полицейские, на них набрасывались с руганью и побоями. Всеобщее возмущение уже нельзя было унять. Вечером по телевидению и радио выступил Генеральный прокурор США Эдвард В. Брок и объявил, что расследованием всех преступлений Бостонского Душителя с этого момента займется высший правоохранительный орган страны — Генеральная прокуратура — и будет вести его до тех пор, пока не схватит злодея. Он пообещал создать комиссию из самых квалифицированных криминалистов Америки и объявил, что за поимку убийцы назначено вознаграждение из расчета по десять тысяч долларов за каждое преступление.
Это честное признание своей ответственности главным юристом страны успокоило людей, но все старания новой следственной комиссии привели только к одному: убийство Мэри Салливан стало последним в этой зловещей серии. Комиссия из сорока человек под руководством Эндрю Тьюни, бывшего сотрудника ФБР, имела время собрать все следственные материалы по предыдущим двенадцати убийствам, но с новым преступлением подобного рода ей иметь дела уже не пришлось. Бостонский Душитель исчез так же внезапно, как и появился. Однако население Бостона и за это было благодарно Генеральному прокурору и его людям, при этом мало кто заметил, что расследование специальной комиссии Генеральной прокуратуры было таким же безуспешным, как и расследование столь поносимых бостонских властей. Через шесть месяцев эту комиссию без лишнего шума распустили под издевательские насмешки бостонских полицейских — ведь они получили публичный нагоняй, хотя свою работу делали ничуть не хуже их знаменитых коллег.