Наконец Доулиш пересек площадку; у двери в спальню Кембалла, где он был убит, стоял полицейский. Картины в комнате были сдвинуты, ящики открыты. На тумбочке стояла фотография темноволосой женщины с прелестными глазами.
— Жена, — сообщил Ланкастер. — Вы видели такую же фотографию в детской?
— В одной рамке с родной матерью девочки? — догадался Доулиш.
— Да, сэр. И знаете… Меня охватывает нервная дрожь, когда я слышу плач этого ребенка. Мне всегда было тяжело слышать, когда плакали мои четверо детей, а сейчас то же чувство испытываю, когда плачут внуки.
— Сколько у вас внуков?
— Семеро, — с гордостью ответил Ланкастер. — Четыре мальчика и три девочки. А моя младшая дочь имеет сейчас возможность сравнять счет, ее первенец появится на свет через пару месяцев.
— Надеюсь, это будет девочка, — сказал Доулиш.
Он внимательно осмотрел комнату, а затем внимательно посмотрел на Ланкастера.
— Что вы можете сказать о проделанном здесь обыске? — спросил, наконец, Доулиш.
— Он был очень тщательным и умелым, сэр. Я уже говорил об этом.
— Вы заметили, что были осмотрены все миниатюры? — подчеркнул Доулиш.
— Причем весьма тщательно, сэр.
— А значит, искали что-то очень маленькое, — размышлял вслух Доулиш.
Ланкастер был поражен и растерян.
— Да, конечно. Очень маленькое, сэр.
— И он не дал Кембаллу сколько-нибудь пожить, чтобы узнать, где это находится, — сказал Доулиш. — Не понимаю. — Он весь словно подобрался. — Ну что ж, наихудшее всегда остается напоследок.
— Наихудшее, сэр?
— Да, — сказал Доулиш. — Не исключено, что девочка нам поможет.
Ланкастер удивился:
— Я ведь говорил с ней, сэр! Она ничего не слышала и не видела. Вам не следует говорить с ней снова.
— Но я это сделаю, — сказал Доулиш, направляясь к двери. — Кстати, был ли у нее в руках игрушечный парашютист после того, как она покинула свой дом?
— Пожалуй, нет, — подумав, ответил Ланкастер. — Мы не могли дать унести отсюда что-либо прежде, чем не сняли отпечатки пальцев. На парашютисте, как выяснилось, оказались отпечатки пальцев девочки и ее отца, но… — Он замолк в то время, как Доулиш взял в руки игрушку. Когда же он снова заговорил, в голосе его послышался упрек: — Простите меня, сэр. Но я не думаю, что есть хотя бы малейший шанс услышать что-нибудь от Кэти. Едва ли справедливо тревожить ребенка, раз нет шанса.
— Будь я на вашем месте, я сказал бы то же самое, — ответил Доулиш. — Не хотите ли пойти со мной?
— Я бы предпочел, чтобы вы с ней повидались без меня, — сдержанно сказал Ланкастер.
Доулиш кивнул.
— Мы еще увидимся до моего ухода.
Он вышел из комнаты и спустился по лестнице.
Он вышел в сад и увидел, что Кэти все еще смотрит из окна соседнего дома на свой дом. Она уже не плакала.
Глава четвертая. КЭТИ
— Хэлло, Кэти, — сказал Доулиш ласково.
Девочка ничего не ответила. Миссис Холкин тоже молчала, ее лицо выражало беспомощность.
Доулиш подошел к девочке.
— Много лет назад я встречался с твоим отцом, — сказал он.
Глаза Кэти несколько оживились, но по-прежнему она не промолвила ни слова.
— Однажды мы вместе спрыгнули с одного самолета, — Доулиш пытался втянуть ее в разговор.
Она смотрела на него внимательно.
— Он был очень смелым человеком.
— Папа был очень смелым, — подтвердила Кэти. — Я это знаю. И мама тоже мне это говорила.
— Правда? — сказал Доулиш. — Готов поспорить, что она его очень любила.
— О, она его так сильно любила, она часто мне это говорила, — заявила Кэти. — Она любила его просто уж-жасно.
— Думаю, что и он любил ее не меньше, — заметил Доулиш.
Девочка не отрываясь смотрела на него, словно чем-то озадаченная. Губы ее сжались, глаза округлились. Она не ответила, а Доулиш без расспросов опустил руку в карман. Кэти наблюдала за ним. Он вытащил парашютиста и поднес ей игрушку.
— Никогда раньше не видел такой игрушки, — сказал он убежденно.
— Это моя! — вскрикнула она. — Это моя!
— Я знаю, что она твоя.
— Мне подарил ее папа.
— Да, — подтвердил Доулиш, отдавая ей игрушку. — Я подумал, что миссис Холкин может повесить ее на ночь над твоей дверью. Нужно только взять веревочку и закрепить ее. — Он повернулся к женщине. — Можем ли мы это сделать, миссис Холкин?
— Ну, конечно. Я уверена, мой муж…
— Я не хочу здесь оставаться! — вскрикнула Кэти. — Я хочу домой! — Она крепко прижала к груди игрушечного парашютиста и горько расплакалась.