Доулиш понимал: стоит ему выйти из-за деревьев, его увидят из дома. Он осмотрел дом быстрым и внимательным взглядом. Первый этаж имел пристройку, очевидно, подсобные помещения. Свернув направо, поближе к стене пристройки, Доулиш, наверное, сможет пройти незамеченным. Он так и поступил. Идти было нетрудно, потому что вдоль стены шла тропинка, которая вела к клумбе роз, совсем недавно взрыхленной и удобренной компостом. Не было сомнения в том, что Алан Крейшоу из паспортного управления заботился о своем саде, любовно обрабатывал его.
Доулиш посмотрел вверх, никого не увидел у окон значит — никаких признаков того, что его обнаружили. Нужно полагать, что дверь с черного хода заперта на замок. Но зато одно из окон с поднимающимися вверх стеклами не было закрыто. Доулиш обнаружил поленницу и взобрался на нее. Отсюда нетрудно было попасть на крышу. Но риск заключался в том, что его могли заметить из соседних домов. Доулиш наклонился вперед и почти беззвучно открыл окно. Надо было изловчиться, чтобы сбоку залезть на подоконник и головой просунуться внутрь помещения. Но он проделал все это очень ловко. Ни одного звука не донеслось из дома. Он подошел к окну и выглянул во двор: никто, по всей видимости, ничего не заметил. Он повернулся к приоткрытой двери, открыл дверь пошире и выглянул в узкий коридор с несколькими дверями. Коридор слабо освещался из окна, выходившего на лестницу. Никого там не было. Он беззвучно вышел на лестничную площадку и стал заглядывать во все двери. На площадку выходили две спальни, ванная и туалет. Еще одна узкая лестница вела вверх, но едва ли там кто-то был, иначе он что-нибудь услышал бы. Во всяком случае, не было у него времени уточнять, так ли это, ибо услышал звук открываемой парадной двери. Стук металла о металл, поворот ключа в замке. Как ни привык он к опасностям и острым ситуациям, сердце его заколотилось сильнее.
Входная дверь открылась. Вошел среднего роста, худощавый, подтянутый мужчина. Нет сомнения, это был Крейшоу. Прикрыв дверь, он позвал:
— Роз, я дома!
Никакого ответа.
Доулиш видел его бледное лицо с заостренными чертами, седеющие волосы, небольшую лысину. Крейшоу заглянул в коридор, который начинался от лестницы, и еще громче позвал:
— Роз, я дома!
И снова молчание. Тогда он пошел по коридору. Доулиш стал спускаться по лестнице осторожно, чтобы не скрипели ступеньки. Сердце стало биться ровнее, но напряжение не проходило. Из памяти не исчезал образ зверски убитого Кембалла. И этот человек может сейчас наткнуться на чей-то нож.
Крейшоу внезапно остановился, едва не вскрикнув. Он явно увидел что-то, чего не видел Доулиш. Тогда Доулиш ускорил шаг, соблюдая прежнюю осторожность.
Раздался спокойный мужской голос:
— Входите, Крейшоу.
Крейшоу вытянул руки, словно пытаясь отогнать от себя страшное видение.
— Не пытайтесь бежать, иначе получите этот нож в спину, — продолжал тот же голос.
Крейшоу, не двигаясь, хрипло спросил:
— Где моя жена?
— К черту вашу жену, я хочу говорить с вами.
— Не сделаю ни шагу, пока не узнаю, где она, — сказал Крейшоу.
Доулиш уже дошел до конца лестницы. Крейшоу наверняка увидел бы его сквозь перила, если бы повернулся, но он мог смотреть только в одном направлении — вперед.
— Не валяйте дурака, — сказал невидимый человек. — Хотите, чтобы ей или вам перерезали горло?
Доулиш едва различил голос Крейшоу:
— Где моя жена?
— Она на кухне.
— Я хочу видеть ее.
— Тогда заходите. Не можете же вы видеть сквозь кирпичные стены или деревянные двери.
— Приведите ее сюда, — пробормотал Крейшоу. — О!.. Нет! — Голос его сорвался, и Доулиш заметил блеск ножа, а затем — как он вонзился в плечо Крейшоу. Крейшоу пошатнулся.
Доулиш выглянул из-за перил как раз в то время, когда широкоплечий, коренастый мужчина со смуглым лицом тащил в комнату Крейшоу. У дверей стоял светловолосый мужчина повыше ростом. Он втащил Крейшоу в глубь комнаты и последовал за ним. Теперь все были в комнате, дверь осталась полузакрытой. Доулиш решился подойти поближе.