А вот что я задумал, когда добыл старый адрес Со-мертона. В прошлом году он отправил жене ко дню рождения подарок, который я помогал ему выбирать в лавке Гранжетта. Я рассчитывал, что он вновь это сделает, так и случилось, но даже если бы он поступил иначе, я предполагал, что найду способ использовать адрес. И вот он снова попросил меня пойти с ним к Гранжетту, так как доверял моему вкусу. Как вы знаете, я немало предложил Гранжетту, который, очевидно, удовольствовался бы и более скромным вознаграждением, но мне хотелось быть уверенным в успехе.
Тут я, конечно, совершил ошибку, так как по вине сотрудника сыска в старый адрес вкрались ошибки. Никто бы не подумал о тех мелких изменениях, которые были введены на почте после того, как Сомертон сменил адрес, а неправильное написание слова «Талфоурд» могло быть естественным промахом. В любом случае меня это не беспокоит. Я добился желаемого эффекта. И мне поистине доставляет удовольствие все рассказать умному человеку, который сумеет это оценить.
Вот, пожалуй, и все. Я провел время интересно й счастливо. Боюсь, что Сомертону будет не хватать меня. Теперь ему есть о чем вспомнить, о всех наших приятных беседах, начиная с той, что состоялась в полицейском суде двадцать лет назад».
«Интересное и счастливое время! — повторил про себя Трент. — Монте-Карло в миниатюре! — он перелистал страницы письма. — Вот он каков, видный гражданин, благодетель общества! В свободное время частной жизни— просто коварный жулик. Да, Сомертону все это не понравится. Но, пожалуй, лучше так, чем лишиться разума. Ему есть что вспомнить и о чем поразмыслить».
Перевод с английского Ф. Флорич
Авантюра
Витянис Рожукас
ПОИСКИ СМЫСЛА ЖИЗНИ
По пунктиру правдоискательства — вперед!
Солнце — инициатор жизни — играло, рассыпаясь по водной глади Сены. Парижский речной порт пробуждался, и Канзо Хонда притормозил свой «Порше», ошеломленный открывшейся взору экспрессионистской картиной. Такое увидишь только раз в жизни: небритый симпатичного вида мужчина спал, скорчившись на откосе широченной угольной насыпи. Трагичная неожиданность потрясла японца. Возможно ли более удачное обобщение одиночества и безнадежности? Прилично одетый мужчина, в позе эмбриона лежащий на груде угля! Будто крик души Эдварда Мунка. Антрацит сверкал на солнце, и одинокий несчастливец словно бросал ненавязчивый упрек тем, кто бы попытался поскупиться на бальзам сочувствия.
— Человек, — обратился Хонда к лежащему, — тебе удобно?
Зашевелившись, посыпался уголь, и бездомный, оттенив глаза рукой, попытался разглядеть, кто это его потревожил. Беспорядочная жизнь не смогла стереть исключительность его правильного лица.
— Думаю сделать доброе дело, — начал Хонда, решивший с самого утра повысить Коэффициент своей доброты, — и если вам негде ночевать, то я…
— Рискните сделать злое дело, — перебил узкоглазого азиата бездомный, — стаканом вина поправьте несовершенство этого мира.
— Вы француз? — спросил Хонда. Он говорил по-английски.
— Нет, японец.
— Это я японец, — засмеялся Хонда. — В самом деле, если вам негде ночевать, я бы мог…
— Благодарю. Я не пью коньяка, шампанского, водки, виски. Вино, одно вино приятель моих мирных дней.
— Вот моя визитная карточка, — окончательно решившись, протянул руку взволнованный Хонда. — Канзо Хонда. На случай, если бы вы захотели приобрести еще и Других приятелей.
Начну день на редкость по-католически, подумал японец, рассматривая бродягу. Это необычный человек. Здесь кроется необычная история.
— Так позволите ли вы себе, чтобы я позволил себе освежиться каплей вина? — так ты тогда поиздевался, Роберт.
Роберт — вот имя нашего героя.