Отчего все так сухо, подумал Роберт. Отчего мой рассказ получился такой сухой? Неужели человеческая коммуникация настолько бессильна передать подлинные чувства и крик души. Ведь я не передал сотой части своих переживаний и эмоций. Да. Я сидел дома и ждал телефонного звонка. Напряжение достигло апогея, и я прослезился, услышав по радио американский гимн. Сам по себе гимн для меня ничего не значил. Вероятно, я мог прослезиться от любой мелодии. Мое жизненное творчество потерпело полное фиаско. Вместе с дочерью я утратил смысл существования. Я лежал лицом к стене и ждал конца света. В водосточных трубах громыхал тающий снег. Я прислушивался к звукам улицы и думал о Руте. Старался себе представить, в какие условия попала моя сирота. Первые недели без Руты я вспоминаю как сплошной кошмар. Мною овладела пустота. Я был опустошен, и другие люди казались мне пустыми, недостойными интереса. В моей иссыхающей душе отчуждение приобрело царские права. Разговоры с людьми казались поддельными. Я наблюдал за собой со стороны, словно жил не я, а мой двойник. Не было ничего, что бы казалось достаточно важным. Жизнь текла, как во сне. О том страшном состоянии я бы мог рассказывать три часа подряд. Пробыв полгода в тюрьме одиночества, я отправился в Афганистан. Это не значит, будто я искал себе смерть. Скорее всего, это было усилие восстановить конкретную Деятельность. Меня должно было пробудить грубое дыхание смерти. Ха-ха-ха. Но у меня пропало настроение. Иду в свою гостиницу.
Роберт внезапно поднялся, собираясь уходить.
— Всего, — сказала Мари-Луиза, выждав минутку. — Встретимся в субботу в Монте-Карло, в гостинице «Насьональ» у Лонга. Потом поищем Хонду. Договорились?
— Да, — ответил Роберт. — И еще знай, я не из тех, которые плачут после первой неудачи. Я еще вернусь. Как сказал Кассиус Клей.
— Отлично, — улыбнулась Мари-Луиза. — Ты еще вернешься. Я в это верю. В другой раз будет веселее…
Тысячи болельщиков из Италии, Швейцарии, Испании, ФРГ, Франции съехались в Монте-Карло посмотреть на гонки. Еще в пятницу город дремал: гости в гостиницах или в казино, а местные на работе или дома. В субботу съехались желающие посмотреть тренировки. Лонг, хозяин гостиницы «Насьональ», вспомнил и первые гонки «Формулы-1» в Монако на большой приз 1929 года. С того времени он проявляет жгучий интерес к гонкам, и не только потому, что в такие дни гостиница переполнена, а, предоставив туристам террасу, он за несколько часов зарабатывает 3000 долларов. Лонг считал себя подлинным мордю дюспор[2]. Мари-Луиза с Томом прибыла первой и предупредила Лонга, что должен приехать Роберт Шарка, новоиспеченный дублер команды «Идеал». Она сказала Лонгу, что у Шарки незаурядные способности к «Формуле-1», а его Интеллектуальный коэффициент 140. На ступенях гостиницы «Насьональ» Роберт и встретился с Лонгом, крупным высоким стариком — седые волосы украшали правильное лицо и делали его солидным.