Худи — утилитарная и очень популярная спортивная одежда, которая, однако, вызывает страх, отторжение и непонимание. Поводом пристального внимания к ней стали социальные бесчинства и приступы пиромании. Вещь, которую ежедневно надевают миллионы людей, которая стала основным предметом гардероба целого поколения, мгновенно превратилась в криминальную униформу мародерствующей лондонской молодежи[47].
Представление о худи как символе общества, которое стремительно катится в тартарары, сформировалось вследствие реакции на несколько взаимосвязанных проблем. Прежде всего, следует упомянуть, что лейбористское правительство проводило политику нулевой терпимости по отношению к мелким преступлениям и антиобщественному поведению, объяснявшемуся низкой социальной ответственностью граждан и отсутствием дисциплины. Антиобщественное поведение подразумевало широкий спектр преступлений: от швыряния камней и использования нецензурной лексики до случаев реального насилия и даже убийств; все это превращало жизнь британцев в ад. Кроме того, неудачные ролевые модели, увеличение числа подростковых беременностей, отсутствие перспектив в области образования и трудоустройства привели к расширению класса бедняков, находившихся на государственном обеспечении, которые обрели голос благодаря телешоу Джереми Кайла (2005–2019). Ситуация выходила из-под контроля: целые районы превращались в запретные зоны, куда не было доступа службам экстренной помощи, а также социальным работникам и государственным служащим. В результате был принят закон об антиобщественном поведении (ASBO), нарушение которого влекло за собой серьезные последствия, вплоть до тюремного заключения. Таблоиды публиковали возмущенные тирады о падении нравов и подростковой преступности и называли Британию «нацией ASBO». Все подростки и любители худи по умолчанию вызывали подозрение[48]: «Толстовку с капюшоном — обязательный модный аксессуар молодежи — запрещается носить в торговых центрах; это недавняя полицейская мера, направленная на борьбу с подростковой преступностью. Также запрещены головные уборы, включая бейсболки»[49].
2.1. Дэвид Кэмерон на проекте общественного центра в Манчестере (Великобритания). Автор фотографии: Кристофер Ферлонг/Getty Images
Подобные запреты (касавшиеся также приспущенных брюк) действительно имели место. Они вызвали юридическое и медийное противодействие. Пострадавшие в результате подобных предписаний обратились в суд по правам человека и выиграли: запрет на ношение определенной одежды квалифицировался как ущемление гражданских свобод.
С момента зарождения в начале 1950-х годов молодежная культура всегда вызывала недоверие и непонимание, приводящее — вполне осознанно — к отделению молодежи от остальной части общества[50]. Одежда здесь играла ключевую роль: она служила визуальным маркером отличия и бунта. Составляя оппозицию деловому костюму, вестиментарному символу истеблишмента, худи, особенно на молнии, в сочетании со свободными брюками (как в спортивном костюме) прочно ассоциировалось с нонконформизмом. Будучи одновременно и частью костюма, и одеждой для отдыха, оно не имело четкого силуэта и выглядело слишком свободным и небрежным — и само по себе, и будучи противопоставлено белым воротничкам и обществу, за которое те представительствовали. В отличие от более ранних вестиментарных символов бунтаря (например, от кожаной куртки), худи прочно встроено в современную культуру тотальной слежки. Это легко доступная и в то же время социально маркированная одежда, которая облегчает передвижение и скрывает личность. Кроме того, худи не ассоциируется с той или иной молодежной субкультурой: его носят все, от бандитов до бабушек. Эта универсальность позволяет обладателю худи буквально раствориться в толпе. В статье, опубликованной в The Guardian в 2011 году, К. Брэддок писал:
Безусловно, худи — удобная одежда для членов банд, не желающих быть узнанными. Однако для подростков, которые испытывают сильное давление среды, требующей от них соответствия коллективной идентичности, не быть отверженными — значит одеваться так, как принято у их сверстников. У некоторых просто нет выбора: они вынуждены носить худи, какие бы ассоциации оно ни вызывало. <…> Дэвид Кэмерон c редкой проницательностью заметил в 2006 году в интервью Центру социальной справедливости, что худи — это «возможность быть невидимым на улицах». В опасной обстановке лучше не высовываться, слиться с толпой, не выделяться[51].
48
Р. Гарнер (Garner 2009) писал об отчете коалиции «Женщины в журналистике», где был представлен конструируемый медиаресурсами портрет подростка как хулигана и преступника: в 4374 из 8629 статей в региональных и национальных изданиях, посвященных подросткам, рассказывалось именно о преступлениях.
50
Shaw 2010. Освещая историю конструирования образа разнузданной и безнравственной молодежи в колонках TES начиная с 1915 года, автор отмечает традиционность современного подхода к этой теме, если не в части методологии, то в части отношения к проблеме.