Гоша выиграл.
А потом стемнело и мальчишки стали торопиться домой. И Гоша вновь перелез через кусок забора в свой двор и тоже побежал домой. Где, конечно, получил лупку от мамы за то, что так поздно пришел и не откликался на ее призывы из окна. Не мог же пацан объяснить, что он маму не слышал, потому что во дворе его не было. В своем дворе.
На другой день Георгий собирался снова туда пойти и наиграться от души, но мама в наказание его не пустила на улицу вовсе. Пришлось сидеть дома. Это было не столько скучно, сколько обидно.
Вырасту, думал мальчик, и никогда своим детям не буду запрещать гулять сколько они хотят.
Лишь через два дня пацан смог вырваться на улицу (родители загуляли) и сразу побежал в загаражный закуток, вскарабкался на кусок забора и спрыгнул в больничный двор.
Мальчишки были там. Но они не хотели играть. Они сидели под деревом, так, что их из окон больницы не было видно, и курили.
— Курить будешь? — спросил младший.
— Не-а, — сказал Гоша. Он с детства испытывал отвращение к курению, так как отец и мать курили отчаянно и вся квартира была пропитана желтым налетом от табачного изобилия.
— Что так? — спросил старший.
— Неохота. Недавно курил уже.
— У нас хорошие сигареты, с фильтром, — сказал младший. — В этом фильтре все вредное остается, он потом такой желтый становится.
— Нам больше останется, — сказал старший.
Странно, подумал Бармалеенко, столько играли, а я не знаю как их зовут. А они — как меня зовут.
Он хотел спросить, а потом передумал. Потоптался с ноги на ногу и сказал:
— Я пойду, наверное…
— Иди себе, — сказал старший.
А младший ничего не сказал, только головой мотнул — иди, мол.
Гоша медленно пошел к забору. Он все наделся, что его окликнут. Но его не позвали. Он перелез через забор в свой двор и пошел домой. Расхотелось ему почему-то гулять.
Такие вот печальные мысли преследовали Георгия, пока они молча сидели в купе и ждали открытия ресторана. Купе было роскошным, ездившим поныне лишь в плацкартных вагонах, но его мозг еще не приспособился к обилию информации. После стольких лет зоновской серости воля не столько опьяняла, сколько смущала, притупляя чувства.
Наконец пошли кушать. Оголодали всерьез. Но больше всего Бармалей хотел заглотнуть стакан водки и немного притушить калейдоскоп новостей, захлестывающих неповоротливый мозг. Однако Профессор не дал ему этой возможности.
— Так, — сказал он толстенькой официантке, — наработаем с вами, милая девушка, хорошие чаевые. Во первых, вот тут вижу, солянка сборная и какой-нибудь салатик на ваше усмотрение. Рыбку сегодня брать не будем, а возьмем азу по-татарски. Кофе, надеюсь, без цикория? Тогда кофе с мороженным? Нет мороженного, ну давайте кексы вот эти — Московские. И — да ты успокойся, Гоша, — и горячительных. Есть хороший коньяк? КВ? Пойдет, несите бутылку. И пиво с собой пару бутылок.
Как-то этот новый дружок уговорил Гошу не пить первую рюмку на голодный желудок, а сперва съесть салатик и несколько ложек супа. Суп оказался вкуснющим. Профессор объяснил, что готовится такое блюдо хитро: в мясной бульон сыплют разные мясные копчености, соленые огурцы и еще всякие разности, про которые Гоша и не слышал. Вот что такое, например, каперсы или маслины?
И лишь потом они вместе выпили по рюмке коньяка. Гоша всегда считал, что коньяк пахнет клопами. Да и тот, который они с корешами как-то пили, был противный — три звездочки на нем были. А этот вообще без звезд, наверное еще хуже.
— А чё на нем звезд нет? — спросил Георгий.
— «КВ» означает «Коньяк Выдержанный». Не менее семи лет выдержки. А те, что со звездами, те только до пяти лет. Да ты пей, только не залпом, а поболтай во рту, почувствуй вкус.
Гоша не понял, какой такой вкус у выпивки, но послушался. Во рту немного пожгло, а когда проглотил напиток, то появился вкус. И не просто появился — взорвался на языке праздничной неопределенностью. Не было обычного с водкой жжения, горечи, сладости, кислоты, посторонних привкусов и запаха, а была память про орехи и шоколад. И еще откуда-то пахнуло дымком от костра.
— В этом и заключается разница между водкой, большинством алкогольных напитков и хорошим коньяком, — заговорил Профессор, тоже смакующий послевкусие (да Гоша и слов таких не знал). Спирт здесь не главный, он не ощущается, просто разливается потом приятным теплом по телу, как хорошая острая специя, добавленная к блюду. Тёплый, насыщенный с мотивами черного шоколада, ореха, дуба — вот это и есть хороший армянский коньяк, семь лет проживший в дубовой бочке.