Ну а я прошел через Белорусский вокзал и по дороге к метро через площадь, мимо таксистов на «Победах» и «Москвичах» остановился у книжного киоска. Внимание привлекла фантастика, почему-то не думалось что в этом времени издают фантастику.
Взял, просмотрел. Ленинградское издательство «Лениздат», толстая трилогия с невзрачной, но прочной обложкой советского фантаста Георгия Сергеевича Мартынова «Звездоплаватели». В книгу входят три повести: «220 дней на звездолете», «Сестра Земли» и «Наследство фаэтонцев». А что — интересно, почитаем. Только дорого наверное? Шекелей семьдесят…Обрываю себя мысленно, смотрю на заднюю станицу, где неизменная, пока существует СССР, цена — 38 копеек. С чего это у меня такие антисоветские мысли про какие-то шекели, это что-то еврейское, не иначе, но я то, вроде, не еврей — чистейший русак с примесью татарской или монгольской крови. Ну а кто у нас на Руси не имеет этой примеси!
Положил книгу в сумку. Холщевую сумку через плечо мне на складе в РОВД выдали, таскать в ней дрессировочные предметы: аппортировочные, длинный поводок, лакомство для поощрения и что еще нужно. Например, рукавицу с вложенным в нее камнем для отработки команды: «Ищи!».
Решил в метро не спускаться, а пройтись, осмотреться. Тепло, вот на вокзале большущий термометр -7 градусов показывает всего. Самое время пройтись, Москву посмотреть. Вот и пошел.
И спустя где-то минут тридцать (надо наручные часы купить все же) дошел до непонятного автомагазина. Непонятного потому, что рядом с магазином была пространная стоянка продажных машин. Они стояли еще без номеров, прямо после железнодорожного переезда, разных цветов и разной степени поцарапанности. Я прошел в конец стоянки, поглядывая на покупателей. Некоторые выбирали главным образом цвет, да смотрели, чтоб явных повреждений не было. Но большинство елозило вокруг машин с дрожащими щеками. Если бы у автомобиля были зубы, как у лошади, это значительно облегчило бы задачу покупателей. За неимением оных, они по пояс залазили под капот, ящерицами ползали между колесами.
— Почему такой ажиотаж, — спросил я одного из мужиков тоже озадаченного выбором.
— Чего? — переспросил он.
— Почему так много народу?
— А как же, новый выпуск. 45 лошадиных сил! Настоящий стиляга, мы его несколько лет ждали, талон не отоваривали.
Вскоре я узнал, что машины в СССР продают только по талонам, которые не так то просто получить. И что за современный облик с обилием броских хромированных деталей Москвич-407 называли «стилягой» и любили не меньше культовой 21-й Волги.
После получено информации мной уже управляло подсознание, которое все помнило, но со мной не делилось. Оно моими руками выпросило у сторожа здоровенный брезент (за рубль с возвратом) и выбрав заурядного «Москвиченка» поносного цвета и накрыло его купленным материалом, как чехлом. Мгновенно вокруг меня начали собираться заинтригованные покупатели. Какая-то тощая дамочка попыталась отдернуть чехол, но я гаркнул на нее:
— Отойдите, дамочка! Нечего тут лапать. Машина отобрана для Ивана Денисовича.
Минут десять я отражал наглые попытки взглянуть под чехол. Когда эти попытки начали сопровождаться поползновениями вручить мне купюру, я пообещал вы звать милицию. Стоявшая в стороне парочка многозначительно переглянулась и отозвала меня в сторону.
— Вы, наверное, специалист — заискивающе спросила сила женщина.
— В некоторой степени, — ответил я туманно.
— А что за машина? — поинтересовался мужчина.
— Обычная машина, — сказал я честно.
— Но вы же ее специально отобрали?
— Ну, нельзя сказать, что специально…
— Послушайте, мы в технике ничего не понимаем.
Вы не могли бы нам уступить эту? Вы еще выберете.
— Пожалуйста, — добавила женщина, — мы вас отблагодарим.
— Я не уверен, что могу быть вам полезен, — сказал я застенчиво.
— Пятьдесят рублей, — с видом бросающегося в пропасть, выпалил мужчина, — больше нет ни копейки.
— Ну, что ж…
Я стянул брезент с машины, сложил его, сунул под мышку. На выходе подмигнул сторожу, пообещал зайти завтра, так как еще не выбрал. Время клонилось к обеду, я отметил удачу в ближайшем грузинском кафе, где цыплят готовили в духовке, предварительно натерев сванской смесью[11]. Еда в этом кафе была дорогая, что не мешало стоять у входа очереди. Но я прошел мимо ожидающих с видом работника кафе, хозяйски постучал и кивнул швейцару за стеклом. Рублю, переложенный в его ладонь во время рукопожатия, удовлетворил обеих.
11