Выбрать главу

Глава 28

В стекло уткнув свой черный нос, Все ждет и ждет кого-то пес.
Я руку в шерсть его кладу, И тоже я кого-то жду.
Ты помнишь, пес, пора была, Когда здесь женщина жила.
Но кто же мне была она? Не то сестра, не то жена.
А иногда, казалось, дочь, Которой должен я помочь.
Она далеко… Ты притих. Не будет женщин здесь других.
Мой славный пес, ты всем хорош, И только жаль, что ты не пьешь!
Евгений Евтушенко — Мой пес

В семидесятых с подачи «Комсомольской правды» страну обошла история овчарки, брошенной хозяином в аэропорту.

Больше года ждала она предателя. Потом ее взяла любительница из Красноярска.

В полете их сопровождал ветврач из Московского общества защиты животных. И не зря, у овчарки дважды отказывало сердце…

Мое стихотворение об этом, тоже было опубликовано в «Комсомолке», я тогда еще не определился уголовником, хоть первый срок оттянул, и публиковать стихи не считал нарушением воровской этики. К тому же для мошенника не все криминальные законы писаны. Например, я имел право не ставить на руку наколки, так как профессия требовала скрытности. Кем я только не представлялся: профессором, маэстро, сотрудником КГБ, работягой с Заполярья, шахматным мастером… Кстати, в шахматы действительно был кандидатом в мастера еще по школе. Чаще всего притворялся журналистом, которых в СССР побаивались. Ну и ксивы, естественно, имел соответствующие.

Вернусь к стихам… тут как раз подумалось, что в отличие от многих попаданцев, делающих имя на чужих стихах или музыке, вполне могу свои использовать. Для этого времени они не столь плохи, ибо еще не вырос Бродский, не прославились должным образом Евтушенко, Рождественские, Вознесенский, Окуджава, наша Ахмадулина… да и оттепель еще в разгаре. А вот это, про брошенную собаку, могу прямо сейчас в «Комсомолку» отнести.

Собаку бросили. Уехали. И — вот Она встречает никого который год.
Она садится там, где гаснет гул, Где самолет швартуется, у трапа. В отчаянном движении вперед Сидит, вся напряженная, собака.
Проходят мимо миллионы ног И виновато смотрят стюардессы. Собака просто ждет который год, Как обнаженный символ ее сердце.
Прости же пес, ведь я не виноват, Ну, разве, в том, что создан человеком, Что стал твоим предателем собрат, Что ты опять обманут нашим веком.
За то, что ждешь у трапа никого, И горя не разделишь своего.

Я ждал, пока нагуляется собака и опять копался в прошлом своего сознания из другой реальности. Несмотря на схожесть, другой. И с этим следовало завязывать, ибо свихнусь на этих «памятных датах». Надо в сегодня жить, а не во вчера. Тем более, что карьера собачника удачно складывается. И нет смысла возвращаться в воровскую эпопею, которая кончается тюрьмами с потерей здоровья. Я сидел всего три раза, из пяти задержаний. Два раза отмазался. Но в результате переболел в тюрьме туберкулезом, заработал ряд кожных заболеваний, практически ослеп. А мог бы сохранить к старости отличное здоровье, да и много лет сэкономить вольной жизни.

И вообще, нет ни вчера, ни завтра — есть лишь сегодня. Миллиарды людей живут сегодняшним днем и никаких у них мерехлюндий[31]. А я сопли распустил, хотя нахожусь в здоровом и молодом теле.

Джуля ткнула мокрым носом в руку: нагулялась, мол, работать будем?

И мы пошли работать.

По моей просьбе в МУРе выделили актовый зал, куда натолкались заинтересованные сотрудники. На задних стульях разместили с охраной задержанного вчера вечером Никонова старшего.

Я пошел по рядам с авоськой, которую всю ночь вымораживал за окном, чтоб убрать посторонние запахи.

— Товарищи, хочу продемонстрировать работу настоящей ищейки. Сейчас вы дадите мне по какой-нибудь вещи, я вернусь на сцену и собака постарается найти владельцев этой вещи.

вернуться

31

Мерехлюндию придумал Чехов, впервые употребив этот неологизм в драме «Три сестры». Критикам слово не понравилось, но его стали употреблять.