Ярослав внезапно сокращает расстояние между нами. Меня словно облизывает какой-то бешеный жар, который исходит от его фигуры. Вместо того, чтобы свалить прочь, бывший муж запускает руку куда-то в карман.
Я слышу неумолимый щелчок и ледяная сталь оружия обжигает кожу. Ствол вжимается мне в артерию на шее. Мои глаза едва не выпрыгивают из орбит. Вместе с сердцем, которое, судя по болезненному стуку, пыталось свалить в этот момент из груди.
— Ты...т-ты... — заикаюсь я, чувствуя, как спина покрывается холодным потом, — идиот. Это зажигалка. Ты заигрался.
— Это не зажигалка.
Вот так двумя словами он резко обрубает все мои попытки сохранить самообладание и смелость.
Черт, я безумно боюсь, даже когда человек достает какой-нибудь сувенирный нож, демонстрируя всем. Я всегда в этот момент стараюсь отойти подальше. Сильно подальше.
А тут...
У меня в глазах темнеет от паники.
— Ты что творишь, Ярослав? — шепчу я, стараясь не шевелиться. Господи, только бы у него палец не дрогнул. Не хочу украсить своими мозгами зелененькие обои, — ты сейчас... совершаешь преступление.
— Ты пять лет назад прогнала меня, сказав, чтобы я зарабатывал криминалом, — тихий и проникновенный голос чертового не-бывшего мужа звучит настолько же опасно, как и пистолет у моего горла, — не думала, что я действительно этим займусь?
Могла ли я такое представить? Скажи мне кто такое — и я бы рассмеялась ему в лицо. Ярослав-бандит. Кто-то приезжает на «стрелку» на «бэхе», а Ярослав приехал бы, лежа на диване.
Нет. Выдохни, Вася. Каким бы не был там твой муж сейчас, но он не сумасшедший. Он просто тебя пугает. Да, меня хорошо перетряхнуло — до того, что пальцы на руках даже сейчас мелко дрожат, но мне стоит немного успокоиться и покончить со всем этим.
Я медленно отстраняюсь, буквально миллиметр за миллиметром. Кладу руку на Ярослава, случайно нащупав... черт побери! Кубики пресса!
— Чего ты хочешь? — интересуюсь я осторожно, сглотнув. Не знаю уже, что волнует меня больше. Кубики или пистолет. Поднимаю взгляд на не-бывшего мужа и ловлю его — давящий и внимательный. Взгляд мужчины, которого я любила пять лет сейчас уничтожает меня и растаптывает.
Господи, как же он изменился.
— Развод. Моя женщина беременна, Василиса, — медленно, словно вкладывая эту информацию мне в голову, сообщает Ярослав, — ты ведь сама этого хотела пять лет назад. Забыла? И ты не будешь делить имущество. Ты не имеешь на него никакого права, будем честны.
— Да ты что? — я не могу сдержать возмущение, — Ярослав, еще раз: ты украл у меня вещи, когда ушел. Я бы разошлась с тобой нормально — мне к черту не сдались твои деньги, если честно. Но тут уже дело принципа.
— Я украл вещи? — смешок, — это ты, мать твою, украла у меня веру в порядочных женщин. А я твою кофеварку и полотенца не трогал.
— Лжешь!
—Дьявол, — он опускает пистолет, и я, наконец, вздыхаю полной грудью, — что ты хочешь? Колись. Я дам тебе отступные. Называй сумму. Миллион? Два? Пять? Хватит тебе на кофеварку и новые халаты. Или что там я у тебя якобы взял?
И поймав мой ошалелый взгляд, не-бывший муж хмыкает.
— Не раскатывай только губу, Василиса. Я могу тебе мирно дать деньги, если ты не будешь взбрыкивать. Но ты должна быть в курсе, что твоя жизнь стоит очень дешево, если уж что.
Если я подам заявление на раздел имущества. Господи Иисусе, сколько он там накопил, если готов так легко расстаться с пятью лимонами? И как?
Нет, другой вопрос: кто, черт побери, тогда украл мою кофеварку?
Ярославу нет смысла скрывать этот проступок, если сейчас он может купить сто тысяч таких кофеварок. А я пять лет ненавидела его...зря, получается? Кто же эта крыса поганая?
— Василиса.
— Мне не нужны твои деньги, — выдыхаю я, и, очнувшись, убираю руку с кубиков пресса, — развод я тебе дам. Уходи.
Понимать, что ты ошибалась так долго... опустошает немного.
— Что изменилось-то?
— Я же сказала, — вздыхаю я, — дело принципа было. Если ты не крал кофеварку...
Я пожимаю плечом, не договорив. Можно было бы потребовать у него отступные, но будем честны — ну лежал он на диване, пока я работала. Мои проблемы? Мои. Могла бы лечь рядышком.
Я слышу шорох одежды. Кажется, не-бывший муж наконец, спрятал гребаный пистолет. Мне нервно находиться на одной кухне с человеком с пушкой в кармане, но еще хуже, когда он ее демонстрирует с плохими намерениями.