Прием лекарств и микстур стал еще одним испытанием, сам Крип не мог толком управляться одной рукой, а Ольга понятия не имела, как все это открывается и дозируется. Однако через сколько-то минут приглушенных ругательств на двух языках и стонов боли, раненого удалось зарядить тем, что он счел нужным. Оставшиеся лекарства целительница аккуратно убрала подальше, чтобы не дай бог не повредить.
Нельзя сказать, чтобы аптечка сильно изменила состояние Крипа, но, по крайней мере, он уже не торопился умирать даже без капельницы. Наступил момент, который Ольга «предвкушала» с зубовным скрежетом.
- Время гигиенических процедур, - сообщила она.
Крип, разумеется, не понял. Не понял и после, когда Ольга выбрала тряпки, что казались почище, и откупорила банку с технической водой.
- Глотнешь? - предложила она кофейного палева.
Крип улыбнулся в третий раз и медленно покачал головой со словами:
- No. Non autem templum ab anima, ad Imperatorem.
- Но так но, - согласилась девушка, глотнула для храбрости и подступилась к пациенту.
Крип воззрился на нее с видом мрачного подозрения.
- Да брось, - укорила его самопровозглашенная санитарка. - Не такое уж и сокровище твой писюн.
- O Deus meus, - прошептал парень, собразив, что его ждет.
Это было ужасно и невероятно, мучительно тяжко. Труднее самолюбивого сильного мужчины может быть только самолюбивый, сильный мужчина, который стал беспомощным, но все еще пытается казаться сильным. Крип закатывал глаза в беспомощном гневе, отворачивался и страдал, кажется, даже сильнее, чем от боли. Ольга безумным усилием сдерживалась оттого, чтобы покрыть его многоэтажной бранью, потому что ей и так приходилось тяжело, а пациент еще и деятельно мешал неуместной стыдливостью. Но худо-бедно удалось привести больного в относительный порядок. Очень относительный, но все же чуть лучше нежели до того.
Как и ожидалось, собственно ран у Крипа оказалось немного. В основном ушибы, точнее один сплошной и ужасающий ушиб по всей левой половине тела, от стопы до ключицы. Ольга снова подумала, что здешняя медицина, должно быть, какая-то особо чудодейственная. Воля волей, но, как говаривал старенький фельдшер из амбулатории - «анатомику не наебешь». Если у тебя половина тела - сплошная гематома и сломаны самое меньшее три сустава ... В общем, еще одна загадка, которую она отложила на очередную полочку «обдумать после».
- Запарил, - сообщила, наконец, Ольга, выкидывая подальше использованные тряпки. Жаль, не было нормального пакета, чтобы завязать туда зловонный мусор. Но что поделать.
Крип молча страдал, уже не пунцовый, а багровый, как солнце перед закатом. Однако санитарка не собиралась давать ему передышку. Она внимательно посмотрела на Крипа. Ткнула себя пальцем в грудь и решительно сказала:
- Ольга.
Крип сразу понял, к чему она ведет и, кажется, обрадовался возможности забыть про гигиенические процедуры. Парень с готовностью повторил и назвал себя в ответ. Проблема оказалась в том, что он, похоже, не мог выговаривать «л» и «г» рядом, что-то да выпадало. После десятка неудачных попыток он, наконец, выдавил с отчетливо вопросительной интонацией, будто спрашивая разрешения:
- Олла?
«Олла» пожевала губами, прикинула и решила, что и так сойдет. Начало позитивной коммуникации было положено, однако здесь всплыла проблема номер два - как и в первый раз, девушка не могла разобрать быструю скороговорку, которой назвал себя Крип. Пришло время блокнота.
Идею общения комиксами парень схватил на лету и с радостью. Понадобилось несколько тяжелых минут, чтобы он устроился чуть удобнее и смог нормально взять карандаш, не сломав и не выронив. Ольге пришлось держать блокнот на весу, потому что Крип мог действовать лишь одной рукой. Было неудобно, однако они как-то приспособились. Первым делом раненый изобразил свое имя. Ольга уже более-менее наловчилась разбирать местный шрифт, который строился на основе латиницы с несколькими дополнительными буквами и всяческими финтифлюшками в готическом стиле.
- Фидус? - девушка не удержалась от слабой улыбки. - Фидус Криптман?
Имя Крипа показалось ей очень смешным. Учитывая, сколько всего пережил несчастный, и какое присутствие духа он сохранил, звать его должны были как-то по-особому, очень героически. Роланд там, скажем, или какой-нибудь Ричард Львиное Сердце.